— Очнись, тварь! Ты поняла, в чем провинилась? Поняла, что именно ты загнала Сатоши-куна в угол?
— Ни-Ни… Ни-Ни! — на удивление Мион, Сатоко начала звать от отчаяния своего брата.
— Да. Ты звала своего «Ни-Ни». Пока ты хныкала, Сатоши-кун защищал тебя, — продолжала Мион серьезным голосом. — Но… Ты хоть понимала, какую ношу взвалила на его плечи? Сатоши-кун — не твой герой, он не бесчувственный истукан, которого можно вызвать по первому зову. Он такой же, как ты…
С этими словами она продолжала бить ножом бедную Сатоко, которая уже была даже не в силах кричать. Кровь разлеталась по комнате, тут я не выдержал.
— Остановись!!!
Я выбил решетку и влез в комнату, схватил Мион за руки и откинул в сторону от Сатоко. Сам твердо встал на ноги перед ней.
— Таро-сан? — удивленно, хоть и слабо посмотрела на меня Сатоко.
— Не смей больше мучить ее, Мион!!! — крикнул я.
Девушка с зелеными волосами, заплетенными в косу поднялась на ноги и удивленно-злобно посмотрела на меня:
— Откуда ты еще тут нарисовался? Ты тут не причем! С дороги или и ты пожалеешь!
Она выставила нож вперед. Я не мог поверить своим глазам. Она смотрела на меня так, словно никогда и не любила меня, словно то признание на Ватанагаши было для нее пустым звуком.
— Мион… зачем? Зачем все это? — как-то ненормально удивленно спросил я, осматриваясь.
Мои взгляды падали на подземелье, где рыдая сидела Шион, то на лужу крови посреди комнаты, то на израненную Сатоко, то на подвешенного за горло старика, который мне показался знакомым, то на ванную, где…
— Ты что… убила Хинату?!
Из дверного проема в ванной была видна голова моей сестры, которой в рот был засунут шланг от душа. Из глаз, ушей и носа ее до сих пор текла вода, смешанная с кровью, и медленно утекала в водосток. Я в ужасе снова медленно перевел взгляд на Мион.
— Зачем все это, Мион? Неужели ты убила всех этих людей из-за какого-то проклятия? Из-за какого-то глупого Ояширо-сама? Не может быть. Такого просто не может быть…
— Чего именно? Того, что я требую у этой гнусной девчонки объяснения ее грехов?! — Мион все так же зло смотрела на меня.
— Она же еще ребенок! Как можно мучить ее за то, чего она еще сама не понимает?!
— Лучше не стой у меня на пути, Та-тян…
— Или что?! Убьешь меня, будешь пытать?! А как же наша любовь?!
После этих слов Мион изменилась в лице, злоба пропала, осталось лишь удивление. Я понял, что на нее это подействовало, и продолжал:
— Как же наша ночь вместе? Неужели она, как и наши чувства к друг другу, ничего для тебя не значат? Я же люблю тебя, Мион. Ну зачем ты там со мною поступаешь? Неужели и ты меня не любишь?