— Ты к чему? — рассудительно сказал Дылда — ты к чему словами громыхаешь, молодой? Объяснись толком.
— А то, что я тогда тоже под суд пойду!
— Отставить… — сказал Берестянский
— А вот хрен — оставить! Мы уже — вне закона! Что хочу, то и делаю! Я тоже стрелял! Пусть и меня судят тогда, заодно! И я стрелял!
— И я — вдруг сказал Царек — и я тоже стрелял
— Да вы чо? — попытался осадить своих Берестянский
— И я.
— И я.
— И я…
— Оставить. Вы, мать вашу, подразделение полиции! Вы закону служите!
— А что такое закон, командир? — спросил Казак — что такое закон, скажи? Это когда нас — можно, а нам — ни-ни. Это — закон?
В этот момент — Берестянский осознал, что своим поступком — превратил подчиненное ему подразделение ОМОН в вооруженную и особо опасную банду. И отступать — уже поздно. Некуда отступать. Все.
— Так…
Молчание было таким страшным, что боялись даже дыхнуть.
— Что делать будем? К границе двинем? Махновщину тут разведем? Бандитами как эти станем? Что — будем делать?
— На Украину рванем. — вдруг сказал Свояк, еще один из ОМОНовцев — а что. Дело благое, наши с врагом бьются. У нас — какое-никакое оружие есть, две машины есть, опыт есть. Как отобьем Украину — так там и останемся, в России нам делать нечего. А погибнем — так тому и быть, значит, судьба такая. Как считаете?
— Бред… — сказал Берестянский — нас там только и не хватало.
— А нас и не хватало, старшой — снова начал Казак — там вообще людей не хватает. Каждый нужен. А мы все же — не очкарики, боевое подразделение со снаряжением. Или в тюрьму или туда идти. Ну, командир?
ОМОНовцы молчали, но не враждебно.
— Тебя как зовут? — спросил Берестянский у гвардейца
— Николаем. С Перми я.
— Тебе от нас отскочить — не поздно. Находишь первую же комендатуру, докладываешь о случившемся. Ты — не стрелял.
— Стрелял.
— Уверен?
Гвардеец выдержал взгляд.
— Уверен. Извините, мужики, что с кулаками.
— Мы не мужики, а казаки — сказал кто-то.
— Ну, казаки…
— С людьми своими поговори. На беспредел идем. Кто не подпишется… тот не подпишется. Не его, значит.
— Есть…
Так, родилось первое формирование вооруженного ополчения на Юге. Так — у него появился командир.
В родном селе Казака — а он и в самом деле был из казаков — было движение. У крайних куреней стоял армейский КамАЗ, а что было в селе — и не поймешь. Не было видно людей — а это значит, что их заметили и приготовились…
— Тигра возьми.
— Нет, я пехом… — сказал Казак, протягивая автомат стоящему рядом сослуживцу — обстрелять еще могут.
— А автомат зачем не берешь. Не опасаешься?
— А чего мне опасаться? Моя земля…