В совокупности все эти качества делали Финеаса Тайболта вполне приемлемым поклонником… если бы Марселла не считала его всего лишь узколобым фанатиком.
Она бросила обеспокоенный взгляд на отца. Сэр Бертрам Ханникат пухлостью походил на свою жену, но был на несколько дюймов выше ростом. Густые темные волосы лежали на высоком лбу в таком же безупречном порядке, как и белоснежный накрахмаленный галстук, безукоризненно завязанный и изящно расположившийся на груди.
Бертрам Ханникат молча созерцал листок бумаги, затем поднял очки на густые лоснящиеся брови и невнятно пробормотал:
— Ах, да… просил уделить время для личной беседы… конечно, ты его помнишь, дорогая.
Вслед за этой тирадой отец с довольной улыбкой вновь водрузил очки на нос и углубился в изучение документов.
Марселла огорченно покачала головой. Последний проект в длинной череде безумных попыток сэра Бертрама как всегда представлял для него больший интерес, чем любая домашняя проблема. В прежние времена такое положение дел устраивало Марселлу, особенно когда отец имел дело со случайными претендентами на ее руку и предоставлял дочери самостоятельно принимать решение. Однако теперь Марселла уже стала великовозрастной девицей и серьезно опасалась, что сэр Бертрам из чувства долга примет предложение Финеаса Тайболта, с тем чтобы обеспечить ее будущее.
Марселла уже открыла рот, собираясь выразить свое несогласие, но, взглянув на сиявшую от счастья Аделаиду, сразу проглотила резкие слова. Эта последняя возможность выдать дочь замуж сделала то, чего не смогли достичь слова утешения: вызвала слабую улыбку на лице измученной женщины. При таких обстоятельствах Марселла просто не имела права лишать мать краткой передышки в ее печалях.
Вздохнув, Марселла решила переменить тактику и благосклонно обратилась к достойному джентльмену.
— Конечно, я прекрасно вас помню, сэр Финеас. Впервые мы встретились в прошлом месяце, на балу у леди Филпот, а потом еще раз или два у Альмаков, — добросовестно перечислила она вехи их знакомства. — Признаться, я неоднократно размышляла о некоторых метких замечаниях, сделанных вами в ходе наших бесед.
— Надеюсь, вы нашли мои взгляды просвещенными, не так ли?
Обдумывая ответ, Марселла озадаченно покрутила жемчужную пуговицу на своей белой перчатке. Откровенно говоря, она действительно нашла разглагольствования сэра Финеаса довольно познавательными… хотя и не в том смысле, который вкладывал в свой вопрос ее поклонник.
Каждый их разговор всегда вращался вокруг одной и той же темы: грех. Марселла мысленно произнесла это слово с такой же интонацией, как оно звучало в устах сэра Финеаса. Именно тогда она отметила его особую манеру произносить это короткое слово, словно перекатывая языком, как это делают, пробуя тонкое вино. Марселла подозревала, что Финеас Тайболт не гнушался подобным напитком и был не настолько набожен, как утверждал. Даже сейчас у нее мурашки пробежали по коже при воспоминании о его мутном темном взгляде, в котором светился жадный интерес.