Марселла открыла рот, собираясь заявить о своей невинности, но отец снова обрушился на Чапела. Приняв, очевидно, молчание дочери за знак согласия, он прорычал:
— Клянусь именем Господа, ваш граф поплатится за то, что сделал: он женится на ней.
— Женится?! — вскрикнула Марселла, обретя, наконец, дар речи. — Но ведь ты так не думаешь, отец? Этот человек настоящий повеса, негодяй, не знаю, почему его еще до сих пор не повесили.
— Это не имеет значения, девочка. Бесстыдный дворянин похитил твою добродетель, поэтому взамен должен дать тебе свое имя и титул… или, клянусь Богом, я стану свидетелем того, как его будут хлестать кнутом, прогоняя по улицам. Я не потерплю скандалов в моем семействе!
— Но, отец, я…
— Значит, таково ваше окончательное решение, — оборвал возглас девушки Чапел, сощурив пронизывающие глаза. — Конечно, люди могут сплетничать, подозревая флирт с мужчиной, но дело воспринимается не столь сурово, если пресловутый джентльмен оказывается будущим мужем.
— Но я не собираюсь за него замуж, — взорвалась Марселла, вскакивая с места. — Кроме того, я уверена, что и Вольф не хочет на мне жениться. Зачем ему это?
— Это заставит суд отнестись к нему более благосклонно и освободить из-под стражи. Кроме того положение женатого мужчины облегчит ему на первых порах доступ в общество. Присутствие рядом с ним подобающей жены поможет светским людям быстрее забыть, что когда-то он был Вольфом.
— Оглашение… когда это можно будет сделать? — деловито поинтересовался сэр Бертрам.
Сыщик усмехнулся:
— В сложившихся обстоятельствах его светлость не захочет тянуть время, поэтому мы позаботимся о специальном разрешении. Как я уже говорил, мисс Ханникат нужно подписать заявление, удостоверяющее тот факт, что граф находился с ней во время совершения убийства. Это заявление и свидетельство его семьи позволят ему избежать суда. Затем, разумеется, будет подписан брачный контракт.
Чапел продолжал разглагольствовать о семье Нортрапов, о вдовствующей графине и ее девере, носившем в настоящее время титул графа, но подтвердившем свою готовность незамедлительно отказаться от него в пользу сына своего брата, однако Марселла уже ничего не слышала. Ее мысли умчались вперед, подобно своре гончих.
Марселла понимала, что отец не отступит от принятого решения, проявив твердость, как и в деле с карточными долгами Кларри. Со стороны матери помощи тоже ожидать не приходилось. Как только Аделаида Ханникат узнает о том, что дочери, наконец-то, выпал шанс выйти замуж, да еще и за графа, она ничего не захочет слушать. «Значит… побег. Исчезнуть из дома, как Кларри». Эта идея показалась девушке не слишком привлекательной. К тому же Марселла была уже совершеннолетней, и отец не мог принудить дочь выйти замуж против ее воли. Но даже если бы Марселла и решилась последовать примеру брата, куда бы она отправилась… и как пустилась бы в путь, не имея собственных сбережений?