Что там еще мистер Фитцгелдер говорил про какую‑то драгоценность, спохватилась она. Кажется, он утверждал, что она его обокрала?! Чудовищная наглость! Софи в жизни своей не брала ничего чужого… тем более у такого негодяя, как ее хозяин. Да он бы, не моргнув глазом, убил любого, кому вздумалось бы его обокрасть! Господи, неужели он в самом деле считает ее воровкой? Какой ужас!
Обе девушки молча ждали, пока голоса стихнут вдали. Может, уже ушли, гадала Софи. Она прислушалась. Вокруг стояла тишина. Казалось, дом спал.
— Я не могу этого допустить, — беззвучно прошептала мисс Сэндс.
— Что допустить? — Вздрогнув, Софи очнулась.
— Убийства Растмура, — бросила актриса, поспешно выбираясь из‑за шкафа. — Я должна его предупредить.
— Господи… какой еще Растмур?!
— Кузен Фитцгелдера. Тот самый человек, которого он велел убить.
— О… но, мисс Сэндс! Вы ведь не собираетесь вмешиваться в это дело?
— Я уже вмешалась… много лет назад. А теперь удираем отсюда, да поскорее.
Софи нахмурилась. Что еще задумала мисс Сэндс, гадала она. Во что она пытается их втравить? Если эта особа думает, что сможет помешать планам Фитцгелдера, то она совершает страшную, чудовищную ошибку. Кстати. По поводу лорда Линдли она тоже ошибается.
Им действительно пора уходить… только лорд Линдли ей не друг. И она никогда не сможет считать подобного человека своим другом. Отныне в ее глазах он просто лжец и жалкий вор. Да, да, вор, потому что это наверняка он стащил ее дорогущие бархатные панталоны. Софи больше не сомневалась в этом.
Проклятие… а он‑то надеялся, Фитцгелдер в стельку пьян, расстроился Линдли. Насколько же легче управляться с ним, когда он уже лыка не вяжет. Что ж, оставалось утешаться тем, что ему по крайней мере удалось вытащить его из дома. Если повезет, мисс Даршо сообразит, что к чему, и поспешит унести отсюда ноги, пока еще не поздно. А если повезет ему, то она не исчезнет бесследно. Линдли знал, что был бы не прочь еще разок повидаться с ней… по самым разным причинам.
А сейчас ему и без нее хватало забот. Проклиная все на свете, он доволок Фитцгелдера до кареты, которую заранее приказал подать к крыльцу. Оставалось надеяться, что мадам Эудора не подвела и уже сидит в экипаже.
Она не подвела. Первое, что увидел Линдли, когда открыл дверцу и заглянул внутрь, было все еще красивое лицо мадам, которая встретила его застенчивой улыбкой. Ее кремовая, цвета слоновой кости кожа и ровные зубы, казалось, светятся в темноте. В карете одуряюще пахло какими‑то экзотическими духами. Против подобного соблазна Фитцгелдеру ни за что не устоять, подумал Линдли.