Глава 1 Воспоминания из детства
Поселок Лесной, в 11 км от Киева, пятница 10.11.1977.
Старенький желтый автобус, звякая всеми железками, свернул из трассы на израненную временем, когда-то хорошую асфальтную дорогу, ведущую к школе-интернату имени Н.К.Крупской. Двое сопровождающих мужиков сидели спереди, пили прямо с горлышка бутылочное «Жигулевское» пиво, о чем-то говорили и громко смеялись. Мы же с сестрой забрались на самые задние сидения, где мотор с натугой гудел и давил на уши, зато сидеть здесь было тепло.
— Надо сдерживаться, Витя. Жили бы мы в своей квартире, ходили бы в свою школу, — сказала Светулька.
Моей сестричке второго октября исполнилось пятнадцать лет. А мне исполнилось одиннадцать весной, в апреле. Тогда еще жив был папа, и мама не болела. И жили мы в своем доме там, в центре, на улице Прорезной.
— В свою школу! — передразнил ее, — Разве не видишь, как учителя стали относиться к нам? Историчка в прошлом году, как ко мне обращалась? Говорила: Львов Виктор, к доске. А сегодня как? Эй, ты! Львов! И большинство учеников, особенно дети офицеров с бывшей папиной части шарахаются, как от прокаженных.
— Все равно, Витя, ты не знаешь, что такое интернат, а одна девочка мне рассказывала.
— Ничего. Папа говорил, как себя поставишь перед другими, так тебя и воспримут, кем захочешь быть в обществе, тем и будешь. Только надо иметь силу воли. А я сильный! Никому не позволю на себе ездить. И тебя буду защищать, никому не дам в обиду!
— Молчи уж, защитник! — помню, Светочка толкнула меня локтем, затем обняла и смахнула с глаз слезинку.
Тайна смерти нашего отца и сегодня покрыта мраком. Известно, что его вызвали к исполняющему обязанности командующего, а после разговора задержали на сутки в комендатуре. А ночью он написал какое-то покаянное письмо и повесился. Никакого письма мы не видели, но и то, что он мог лишить себя жизни, тем более таким унизительным способом, не поверил никто. Уже после развала Союза, в 92-м году у меня возникли и желания, и возможности поспрошать с пристрастием этого самого «исполнявшего обязанности» но, оказалось, что тот генерал умер от инсульта еще пятнадцать лет назад, ушел сразу же следом за моим отцом.
Бывший отставник, Николай Петрович Штеменко, в силу сложившихся обстоятельств, навсегда ставший для меня папой Колей, как-то говорил: «Пфе, Виктор, у нас, в Союзе генералов, маршалов расстреливают, а что целый полковник повесился, никого не удивишь. Но то, что они с вашей семьей сотворили, это не ладно, это не правильно».