- Тю, канитель какая! - еще больше сердится старик и плюет. - Опять он про оружие!.. Да ты его сначала найди. Найдешь - тогда разговаривай и хвались...
- Найдем, - обещает Жур. - А как же не найти! Нас на это дело специально поставили. Из молотобойцев, как ты говоришь, в сыщики перевели. Кому-то и этим делом надо заниматься...
На кирпичной плитке близко от лампы стоит незакрытая кастрюля с пшенной кашей.
Егоров смотрит на кашу. Она необыкновенно белая.
"Наверно, на молоке, - думает Егоров. И еще думает: - Уж поскорее бы все это кончалось!"
А Жур продолжает разговаривать со стариком.
И Зайцев заметно томится. Когда где-то далеко хлопают выстрелы, он, как охотничья собака, делает стойку, козырьком прикладывает ладонь ко лбу, смотрит в окно. Ходит от окна к окну, заглядывает за перегородки.
В дверь негромко стучат.
Опять та женщина в цыганской шали на голых плечах выходит из-за перегородки открыть дверь, как будто не могут открыть старик или Жур, сидящие у двери.
Входит раскрасневшийся вспотевший Водянков. Он здоровается, хозяйственно сморкается, щурит от света глаза.
- Беседываете?
- Да вот разговорились, - улыбается Жур, кивая на старика. - Давно не виделись. То он в тюрьме сидит, то я лежу в больнице...
- А у нас получилось все как надо, - рассказывает Водянков. Буросяхина только что отвезли, со всей компанией...
- Буросяхина? - спрашивает старик.
- Его, дедушка, его, собственной персоной, - разглаживает пальцами пышные усы Водянков. - Правда, оказал сопротивление, а как же... Но, слава богу, отвезли. Отмучился, болезный. Отшумел...
"Где-то было что-то интересное, - огорченно думает Егоров. - А мы тут просидели". И смотрит в широкую щель, как за перегородкой перед зеркалом худощавый мужчина в пенсне дрожащими руками застегивает на затылке готовый галстук-"бабочку".
- Ну куда же вы теперь пойдете? Еще ночь. Они ведь к дедушке, они нас не затрагивают, - успокаивает мужчину женщина в цыганской шали. - Да и вас разденут по дороге. Тут опасно. А у вас вон какое богатое пальто...
- Знал бы, не поехал, - никак не может застегнуть крючок на затылке мужчина. - Ведь как я не хотел сюда ехать! Это меня этот скотина Аркадий Алексеевич уговорил. Стоеросовая дубина. Уверял - приличное помещение...
- А чего особенного? - будто обижается женщина. - У нас и не такие люди завсегда бывали. И все спокойно...
Егорова отвлекают от этой картины выстрелы, вдруг захлопавшие, кажется, у самого дома. Егоров смотрит на дверь. А Зайцев бежит к двери.
- Зайцев, не торопись, не на пожар, - негромко говорит Жур, не подымаясь с места.