«Все без исключения теперь мобилизуются. К весне будет 3 миллиона новых солдат. Ничего удивительного, нам нужно много солдат во Франции, в России, можно ожидать нападения со стороны Англии. Когда уже эта война окончится?» (Из письма жены к солдату Шварценбену – 16.2.42 г.)
Подобных писем было очень много. Как говорится, во время общественной неурядицы каждый равнодушный становится недовольным, каждый недовольный – врагом, каждый враг – заговорщиком. Из таких людей в Германии рождались те, кто осмелился из-за безысходности уничтожить летом 1944 года в ставке «Вольфшанце» основной генератор развязанной Второй мировой войны – Адольфа Гитлера. Нашему военно-политическому руководству, а также военной разведке подобная информация давала возможность иметь более четкое представление о положении в стане противника.
В войну во имя спасения Москвы работали все службы НКВД. Хочу остановиться на одной из самых засекреченных чекистских операций под кодовым названием «Снег», позволившей Сталину принять окончательное решение о снятии с дальневосточных рубежей нескольких десятков дивизий, стоящих против Квантунской армии в ожидании ее нападения.
Начало 30-х годов.
Советская Россия постепенно вставала на ноги после революций и потрясений в ходе гражданских сшибок. Заработала промышленность, хотя и за счет деревни. Предприятия начали поставлять продукцию в народное хозяйство и в армию. Тракторные заводы, кроме машин для колхозных полей, стали выпускать танки. И было чего бояться – в Германии пришли к власти нацисты во главе с Гитлером, для которого «восточный вопрос» был отражен в его программной книге «Майн кампф» – «Моя борьба», а «северная программа» подогревалась на Дальнем Востоке японскими милитаристами.
Лига Наций, словно не видя агрессивной политики этих двух стран, отмалчивалась. Для Советского Союза завоевание японцами Маньчжурии представляло собой прямую опасность по многим причинам. Перед этой военной угрозой СССР был одинок. Япония обладала к тому времени довольно-таки сильной армией. Все это помогает понять, почему советская политика состояла из череды дипломатических протестов, политических компромиссов, военных контрмер в виде передвижения войск к нашим границам и одновременно примирительных предложений, направленных на то, чтобы лишить японцев предлога для нападения.
Как говорится, это был период, когда враг занимал больше места в наших мыслях, чем друг – в нашем сердце. Все потому, что среди ненавистных качеств врага не последнее место занимали его достоинства, а то, что у японцев они были, советское руководство не сомневалось. История это демонстрировала на протяжении первых десятилетий XX века.