И все же под старость вражеские осколки и пули, принятые защитником Москвы, дали о себе знать. Сначала он потерял одну ногу, а потом лишился и другой. Но он не сдался на милость недугу. Он весь проникнут верой, что он нужен людям, а они нужны ему.
– Сущность всякой веры, – заметил в беседе Валентин Алексеевич, – состоит в том, что она придает жизни такой смысл, который не уничтожается смертью. А что касается просьб у Бога, то скажу – я бы уверовал в Бога, да смущает толпа посредников. Их много, я один. За право быть в строю Жизни надо бороться, не уповая на чью-то помощь.
Бывший солдат, ставший уважаемым дипломатом, подробно рассказывал об особенностях первого визита советского лидера в США, о встречах с В.Молотовым и О.Трояновским, Д.Эйзенхауэром и Н.Хрущевым, Ф.Кастро и М.Монро, Г.Жуковым и К.Рокоссовским и многими другими знаменитостями.
Какая насыщенная жизнь!
Рассказ об этих встречах – это уже другая история! А может быть, и другая книга о герое.
Как известно, группе армий «Центр», возглавляемой фельдмаршалом Федором фон Боком, была поставлена задача – взять Москву. Это был один из строптивых военных стратегов. В 1941 году Бок выражал отдельные элементы несогласия с вторжением в Советский Союз и даже отказался во вверенной ему группе армий выпустить и распространить по частям кейтелевский «приказ о комиссарах». Потом он, конечно, выполнил и выполнял его, но без энтузиазма.
Его штаб превратился в рассадник антигитлеровского заговора. Достаточно назвать такие имена, как глава разведки группы полковник Хеннинг фон Тресков, личные адъютанты Бока – граф Генрих фон Харденберг (родственник Бисмарка) и граф Генрих фон Лендорф-Штейнорт (внук одного из фаворитов Вильгельма I, лейтенанта Фабиан фон Шлабрендорфа) и другие, чтобы поверить в эту мысль.
Как писал о Боке Джон Уиллер-Беннет:
«Хотя он глубоко презирал национал-социализм и находил все более отталкивающей его растущую кровожадность, однако фактически продолжал ему служить. Бок был настолько поглощен собственным тщеславием и эгоизмом, что из-за мелочности характера даже пальцем не пошевелил ради того, чтобы сбросить режим, к которому он не испытывал ничего, кроме презрения. Он являлся одним из тех многих, кто в ответ на все предложения заговорщиков отвечал:
«Если все удастся, я вас поддержу, но я не собираюсь брать на себя ответственность в случае провала».
Его портрет рисовался многими современниками одинаково: серьезный, целеустремленный с аристократическими манерами. Высокий и подтянутый, он был суров, честолюбив, высокомерен и полон рвения. Именно его такие качества, как напористость и амбиции, снискали ему в армии кличку или прозвище «Священный огонь Кюстрина».