— Ты уверена? Полагаю, ты ошибаешься.
— Хотела бы я ошибаться.
Она говорила это и раньше — когда являлась Беном. Тогда, как и сейчас, мне хотелось, чтобы он ошибался, но на это было мало надежды.
— Я уже давно его не видел, — произнес я. — Лет шестьсот-семьсот. Но и тогда он меня не узнал.
— Потому что он не видит. — Она покрутилась на лесенке. — Он может вспоминать и красть тела, но не видит то, что внутри.
— Что ты имеешь в виду? Он не может распознать душу?
Девочка покачала головой.
— Если бы мог, то уже отыскал бы тебя.
Какое-то время я смотрел, как она лазает по перекладинам. Девочка хотела показать мне, как, подобно Тарзану, умеет раскачиваться из стороны в сторону, и, привлекая мое внимание, не позволяла мне смотреть на часы или дорогу за моей спиной.
Когда стемнело, я отправился с ней в сторону ее дома.
— У меня есть конфеты, — сказала девочка, вытаскивая из кармана пакетик и разворачивая его. — Можешь взять одну. — Она вытащила одну крошечную зеленую конфетку и протянула мне. У нее были такие липкие руки, что мне не захотелось есть конфету, но я все-таки ее взял. — Это почти что жвачка, — пояснила девочка.
Я кивнул. Она потянулась за моей рукой и ухватилась за нее, когда мы заворачивали за угол.
— Я живу здесь, — сообщила девочка, указывая на маленький одноэтажный дом, похожий на все остальные дома на этой улице.
— Хорошо.
Я наблюдал за ней с изумлением. Как ей удается уместить в этой головке историю целого мира, со всеми его бедами и болью, и при этом вести себя как маленькая девочка? Я не понимал, каким образом она может быть настолько похожа на обычного ребенка.
Девочка посмотрела на меня, как всегда прочитав мои мысли.
— Мне нравится быть обычной, потому что так легче моей маме, — произнесла она.
Я смотрел, как девочка, убрав пакетик с конфетами в карман, побежала домой.
Шарлоттесвилл, Виргиния, 2008 год
Дэниелу удалось найти в режиме онлайн ее последнее и самое позднее местопребывание. Через пару месяцев ее жизнь вновь станет непредсказуемой. Видимо, она окончит колледж. Он не знал, что станет делать потом, и ему было неловко спрашивать. Увидев ее имя, набранное мелкими буквами на ярком экране, он очень обрадовался, что само по себе было грустно. А то, что он получил большое удовольствие, переписывая ее имя и адрес на листок бумаги аккуратным почерком, тоже представлялось абсурдным. Даже не ее настоящее имя, а то, которое у нее было сейчас. Это означало, что она живет в том же мире, что и он. Она находилась там, где он ожидал ее найти. Она была в безопасности.
Испытываемая им грусть отличалась от той тревоги и того отчаяния, которые он ощутил, снова потеряв ее.