— Да, я. — Джеральд сжал кулаки. — Эти люди пытались живьем сжечь мою жену!
— Ваша жена индианка?
— Да. Она приняла христианство. Мы обвенчаны.
Филдинг помолчал, потом продолжил:
— Видите ли, Кемпион, к сожалению, этот факт не имеет большого значения. Она родилась индианкой и индианкой умрет. Если она нарушила какие-то устои, соотечественники вправе ее наказать, во всяком случае, таково их мнение. Поймите, она принадлежит к другому миру, которым правят свои законы. Лучше быть живым, чем мертвым, — на этом основывается наше существование. А они рассуждают иначе. И мы не можем вмешиваться в религиозные дела индусов и убивать их только потому, что нам не нравятся их ритуалы. Нам без того хватает проблем с пехотинцами-сипаями[24]; индийцы нужны нам как союзники, а не как враги! Мне жаль, но чтобы замять этот скандал и позволить вам избежать наказания, я вынужден направить вас в другое место, на юг Индии, к полковнику Смиту. Началась война с Майсуром, и я полагаю, что вы, как опытный офицер, сумеете проявить свой талант в этой военной кампании.
Джеральд поклонился и ответил:
— Прошу прощения, сэр, моя жена тяжело больна, и я не смогу покинуть Калькутту до тех пор, пока не буду уверен в том, что ее жизни ничто не угрожает.
Полковник смотрел на него как на сумасшедшего.
— Приказы не обсуждаются. Вы в армии, а не на прогулке! Вы не новобранец и не мальчик, Кемпион!
— Я сказал то, что сказал, и не изменю своего решения. Можете посадить меня под арест, разжаловать, можете расстрелять — ваше право. Я никуда не поеду до тех пор, пока Джая не выздоровеет.
Джон Филдинг прочитал во внезапно вспыхнувшем взгляде своего подчиненного страстное желание добиться намеченного, остаться хозяином своего счастья, сохранить способность выживать в этом жестоком, полном неожиданностей мире. Он нехотя произнес:
— Хорошо. Я даю вам отпуск. Когда он закончится, с женой или без жены, вы будете обязаны отбыть на новое место службы.
Прошло немало времени, прежде чем Джая начала поправляться и стало ясно, что она не умрет. Джеральд был бесконечно благодарен Таре, каждый день навещавшей Джаю, Камалу, который терпел отсутствие супруги, зная, что она ухаживает за женой своего бывшего любовника, и даже брату Джаи. Тара сжалилась и, невзирая на запрет англичанина, сообщила Кирану о том, где находится его сестра. Киран привел опытного лекаря-индийца, который помогал Фрэнку Хартли лечить молодую женщину.
Теперь супруги собирались ехать в Мадрас, им предстояло долгое путешествие вдоль побережья Бенгальского залива. Хотя Джая была еще слаба и Джеральд знал, что в военном лагере не будет условий для нормальной жизни, он не решился оставить ее в Калькутте. Киран предлагал взять сестру в свой дом, уверяя, что там она будет в безопасности, но англичанин не верил.