Вчерашний разговор о побеге подействовал на нее как глоток воздуха. Англичане так горячо убеждали ее, что она поверила в то, что сумеет выбраться из лагеря, пройти через джунгли и, вернувшись домой, обнимет свою Амину.
Сейчас она видела мрачных мужчин с холодными глазами, с ружьями, извергающими смертельный огонь, и чувствовала, как надежды рушатся, обращаются в прах.
Они что-то прокричали, и Алан выглянул из барака.
— Мы выйдем, и вы совершите то, для чего явились сюда, — смиренно произнес он. — Но среди нас есть женщина, индианка, отпустите ее на свободу.
— Женщина? — удивился воин по имени Фатех, который стоял рядом с Деваром. — Где она? Покажите.
Англичанин оглянулся.
— Иди, Амрита.
— Я останусь с вами, — промолвила женщина. — Неужели вы не понимаете, что меня ждет?
— Кажется, там не только мусульманские воины, среди них есть индийцы. Попробуй хотя бы выглянуть!
Амрита сделала шаг. Ей чудилось, будто напряженные взгляды пленных колют ей спину. Но куда страшнее были взоры тех, кто смотрел ей в лицо.
Девар едва не задохнулся от неожиданности. Не может быть! Вот она, боль его сердца и рана совести, живая и невредимая, но… почему здесь?! Среди английских военнопленных, не во дворце раджи! Он не верил своим глазам. Она ли это? Девару казалось, что в следующий миг у него помутится рассудок.
Фатех уставился на Амриту.
— Мы ее отпустим. Пусть идет к нам, — произнес он на ломаном английском.
— Дайте клятву.
— Мы не даем клятв иноверцам, — гордо заявил мусульманин.
Девар сделал шаг вперед и протянул руку.
— Иди сюда, — произнес он совсем тихо, потому что в горле пересохло от волнения.
Амрита удивилась не меньше, чем Девар. Взгляд его темных глаз был прикован к ней, он завораживал, манил, обещал свободу. Но ее пугали взоры других мужчин и терзала невыносимая боль за обреченных на смерть англичан.
— Почему тебе? — удивился Фатех.
— Она индианка.
— Это ничего не значит. Прежде всего, она — женщина.
В словах мусульманского воина были леденящий холод и такое же леденящее равнодушие. Для принца Арджуна красота была вещью, для воина Хайдара Али — плотью без души, куском мяса.
Девар всегда думал, что он, солдат, обязан бороться за справедливость и защищать слабых. Он желал вернуть себе славу благородного кшатрия, возвыситься над судьбой, а вместо этого ему пришлось похищать женщин и убивать безоружных.
Если Амрита попадет в руки людей Хайдара Али, ему придется стать худшим предателем, чем его отец, и тогда сердце его превратится в окровавленные лохмотья.
Из дверей барака вышел все тот же англичанин, что-то сказал Амрите и решительно потянул ее назад.