— Бей, не робей! — кричал Степа, подгоняя Илюшу.
Динь-дилинь-дон! Бум!..
Снизу донеслись крики:
— Эй, слазьте с колокольни! Идите в свою церковь звонить!
Степа перестал звонить и спросил у пришельцев:
— А вы кто такие?
Ребятишки узнали прислужника этой церкви и осеклись:
— Это ты, Степа? Разреши позвонить?
— Так-то лучше. Надо попросить, и, если позволю, будете звонить. — Степа говорил мирно, освобождая пальцы, перепутанные веревками. — Из вас такие звонари, что только по шеям с колокольни… Не забудьте закрыть дверь за собой.
Когда Илюша спустился с колокольни, в ушах у него звенело.
— Ну, понравилось? — спросил Степа.
— Интересно…
— Пойдем купаться на Яченку!
Илюше было хорошо со Степой, так хорошо, что не хотелось думать о том, что его ожидает дома.
— Пошли, — решительно сказал он, — показывай, где твоя Яченка.
5
За мыловаренным заводом Фишера, что примыкал к городскому кладбищу, улица кончилась, и дорога пошла круто вниз, в овраг, образованный двумя зелеными холмами — Симеоновым городищем.
С горы открывался чудесный вид на синеющий вдали бор, на деревню Подзавалье и Лаврентьевский монастырь. Просторный луг с Яченкой простирался между городом и бором до самой Оки, еле видной в туманной дали.
По берегам Яченки чернели прошлогодние огороды. К небу поднимались дымные костры: люди копали землю и жгли старую ботву. По непаханым полям бродили ребятишки с ведрами и железными крюками, откапывали забытую прошлогоднюю картошку. Весна шла тревожная, нещадно палило солнце, и надо было успеть с посадкой, чтобы захватить остатки зимней влаги.
Здесь холмы уже слегка зазеленели. И на все четыре стороны открывался неоглядный простор.
Степа стал спускаться по крутому откосу горы к Яченке, петлявшей по широкому лугу. Он то съезжал, скользя, то скатывался боком. Илюша тоже падал и смеялся.
Подбегая к берегу речки, Степа на ходу стаскивал с себя рубаху, потом снял испачканные в глине штаны, и на нем остался один крестик.
В воздухе еще стояла весенняя сырость, и вода была холодная, мутно-рыжая от половодья. Илюша никак не думал, что Степа рискнет купаться. Но тот с разбегу кинулся в воду и тут же вынырнул, ошалело выпучив глаза и взвизгивая от холода. Он вылез из воды и что было духу помчался вдоль берега. Потом он вернулся и, чтобы согреться, стал горланить песню:
Наверх вы, товарищи, все по местам,
Последний парад наступает!
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады-ды-ды…
— Где моя рубашка? Илья, давай скорей, а то закоченею!
Дрожа и стуча зубами, Степа присел за бугорком, прячась от ветра. Он никак не мог напялить на мокрые ноги штаны. Илюша стал тереть ему спину, а Степа хохотал и от удовольствия кричал: