Когда наконец, аккуратно перебросив через руку новое платье, Мордред последовал за нею в опочивальню принцев, он с радостью обнаружил, что четверо сводных братьев оказались в спальне раньше него и теперь крепко спят. Эльса вытащила Гарета из постели Гавейна, затем подвинула близнецов и втиснула малыша рядом с ними. Ни один даже не пошевелился. Нянька заботливо натянула на спящих покрывала и молча указала Мордреду на место рядом с Гавейном. Тот разделся и нырнул в теплую постель. Старуха еще немного поохала, обошла комнату, собрала разбросанную одежду и сложила ее на сундук между кроватями, а затем вышла, тихонько прикрыв за собою дверь. К тому времени Мордред уже спал.
А теперь занимался новый день, и мальчуган пробудился. Блаженно потянулся, ощущая, как каждая клеточка его тела пульсирует от радостного возбуждения. Кровать была мягкой и теплой; меховые покрывала лишь самую малость припахивали дубленой кожей. Неискушенному взгляду гостя обстановка просторной комнаты показалась весьма богатой: здесь стояли две широкие кровати и сундук для одежды; плотный тканый полог занавешивал дверь, отчасти защищая от сквозняков. И полы, и стены были облицованы плитами местного песчаника. В столь ранний час, несмотря на лето, в спальне царил ледяной холод, зато чистотой комната далеко превосходила лачугу Сулы, и Мордред непроизвольно отметил это и одобрил. Сквозь узкое оконце в стене между кроватями, над сундуком, проникал утренний воздух, студеный и свежий, пахнущий соленым ветром.
Мальчику не лежалось спокойно. Гавейн, его сосед, еще спал, по-щенячьи свернувшись клубком под грудой мехов. На соседней кровати взгляд различал только макушки близнецов. Гарета оттеснили на самый край, так что малыш наполовину свесился с кровати, но просыпаться и не думал.
Мордред выбрался из постели. Тихонько подошел к сундуку, вскарабкался на крышку и, стоя на коленях, выглянул из окна. Эта стена выходила не на море; вытянув шею, мальчик различил внутренний двор и главные дворцовые ворота. Шум волн звучал приглушенно, глухой рокот тонул в неумолчном гвалте и стоне чаек. Мордред посмотрел в другую сторону, за пределы дворцовых стен: зеленая тропка вела через вереск к вершине пологого холма. За этим изгибом небосклона стоял дом его приемных родителей. Отец, наверное, уже завтракает и вскорости уйдет на ловлю. Если Мордред хочет с ним повидаться (и покончить с этим делом раз и навсегда, добавил внутренний голос, тут же подавленный на темных и неизведанных задворках сознания), надо идти сейчас.
На сундуке лежала парадная туника, полученная накануне вечером, а к ней — плащ, брошь и кожаный пояс с медной пряжкой. Но, уже потянувшись за драгоценной новой одеждой, Мордред вдруг передумал и, пожав плечами, подобрал и натянул на себя старое платье, давеча заброшенное в угол. Отдернув полог над дверью, он выбрался из комнаты и босиком пробежал по холодным каменным коридорам в зал.