Войдя в квартиру, она прошла в гостиную, зажигая лампы.
— Присаживайся и чувствуй себя как дома. Я буду через минуту.
Повесив жакет на спинку стула, она направилась на кухню.
— Если хочешь, включи телевизор… Ох! — Катрин вскрикнула от неожиданности, повернувшись и увидев его совсем рядом в маленькой кухоньке. — Я не знала, что ты здесь…
Он схватил ее за плечи и крепко прижал к себе. Прежде чем она могла что-то сообразить, он крепко обнял ее и, повернув лицом к себе, не дав ей ни секунды на размышление, прижался к ее губам.
Это был жесткий, властный поцелуй, поцелуй собственника. Помутившемуся сознанию Катрин казалось, что он длится вечно, становясь с каждой минутой все более и более чувственным, захватническим, пронизывающим ее. Когда, наконец, он отпустил ее, она услышала голос полного удовлетворения.
— Дорогая Кейт, я мечтал об этом весь вечер.
Чувствуя, что ноги ее подгибаются, она прислонилась к кухонной раковине.
— Я должна признать, — выдохнула она и с трудом глотнула, пытаясь безуспешно освободиться от тяжести в горле, — что нервы у тебя железные…
— Это совсем не трудно для мужчины — целовать женщину, зная, что и она этого хочет.
Его губы, те самые губы, которые только что творили волшебство с ее губами, сложились в чувственную улыбку. Улыбку, которая опять обдала ее сердце огнем желания.
— Я не сказала ничего такого сегодня вечером, что могло бы спровоцировать тебя!
Если бы только он отодвинулся… хотя бы немного… чтобы она могла освободиться от этой жаркой волны, поднимавшейся в ней и разбивавшей вдребезги все ее намерения.
— Нет, ты ничего не сказала. Напротив, ты сделала все возможное, чтобы показать, как я тебе безразличен.
— Тогда почему?..
— Перефразируя Шекспира, «леди слишком сильно сопротивлялась».
Конечно, он был прав. Она выдала себя.
— Почему, Катрин? — Он сунул руки в карманы и посмотрел на нее, нахмурившись. — Зачем с этим бороться? То, что происходит между нами…
— Между нами ничего не происходит!
Катрин отвернулась и, взяв в руки кофейник, стала наполнять его водой.
— Может быть, я была увлечена на острове, совсем немного, но это легко объяснить обилием солнца, красотами самого острова и…
— Когда мы были в бассейне, Кейт, солнца не было. И нас не окружали никакие красоты. Просто полумрак перед рассветом. Но это началось гораздо раньше — это началось с момента, когда я поцеловал тебя в январе на твоей вечеринке.
Она издала протестующее восклицание, когда он взял кофейник из ее рук и поставил обратно.
— Послушай, Кейт. Я хочу сделать признание. До этого поцелуя я думал, что ты очень красивая и очень холодная женщина, но я отказывался признаться самому себе, что меня влекло к тебе. Больше всего я ценил и ценю в женщинах теплоту и мягкость…