— Я такой и есть!
— Да, Берды, ты такой и есть, и именно поэтому я не могу послать тебя учиться, хотя очень хотел бы сделать это. Чтобы Советская власть в Туркменской области стала по-настоящему Советской властью, нужно ещё очень много усилий и, главное, нужны национальные кадры партийных и советских работников. Мы задыхаемся без кадров и используем буквально любую возможность пополнить их, поэтому, может быть, случается порой и такое, что в наши ряды проникают чуждые элементы. Тем более важен и дорог для нас каждый верный человек, человек, на которого в любом деле и в любую минуту можно было бы положиться без малейшего колебания. Не обижайся за мой отказ, Берды. Желание учиться — это прекрасное желание, и я даю тебе слово, что ты обязательно поедешь на учёбу. Но мы не можем посылать всех желающих сразу— не имеем права обескровить свои ряды. Все усиливается в аулах враждебная агитация против Советской власти, всё больше наглеют банды басмачей, зверствуют и грабят население, убивают лучших сынов и дочерей туркменского народа. Кому же, как не тебе, встать против вражеской своры, грудью заслонить от вражеского слова и вражеской пули завоевания революции? Ты очень нужен здесь, Берды.
Берды молча протянул руку Сергею. Тот крепко пожал её. Потом они обнялись, и Берды долго не отпускал плечи Сергея, потому что не хотел, чтобы друг заметил слёзы на его глазах. Потом они посмотрели друг другу в лицо, улыбнулись разом и, улыбаясь, стали закуривать.
Крепко затягиваясь цигаркой, Берды обводил взглядом комнату. Она стала просторнее и выше, новой казалась мебель, чище продымлённый воздух. Впервые с момента, когда возникло дело о терьяке, Берды вздохнул по-настоящему радостно и легко, ноги его твёрдо стояли на земле, мускулы наливались силой — великая это, ничем не заменимая вещь, когда тебе верят и друзья и государство.
— Ладно, — сказал Берды, сделав последнюю затяжку и расплющив окурок под каблуком сапога, — ладно, считай, что я ничего не просил. Если я нужен Советской власти, я отдам ей всё, что имею. Это — моя власть! Я защищал её от белогвардейцев и интервентов, я буду защищать её от всех, кто осмелится выступить против. Другой цели у меня нет!
— Вот это уже речь бойца и коммуниста, — сказал Сергей. — Будем, братишка, работать вместе, засучи? рукава.
— А если я опять пойму что-нибудь не так? — с улыбкой спросил Берды.
— Подскажем, — успокоил его Сергей и поставил карандашом птичку против одной из фамилий в лежащем перед ним списке. — Что непонятно, спрашивай, не стесняйся — у меня, у Клычли, у Аллака…