Кто-то из курсантов пошатал стол и заметил:
— Качается. Прольётся шурпа, если миску до краёв налить.
— Жизнь новая, а культура — старая, скрипит, — негромко поддержал пегобородый ходжам.
— А вы какую культуру хотели бы здесь увидеть почтенный? — язвительно спросил Черкез-ишан. — В чалме, полосатом халате и с посохом в руках? Такой «культуры» здесь нет и не будет. Конечно, товарищи, — обратился он к курсантам, — очень хотелось, чтобы у вас всё было новым, чтобы столы были свежими скатертями застланы и вместо скамеек стулья с гнутыми спинками стояли. Но вы сами знаете, что война дважды прокатывалась по нашему городу, всё разрушено и изломано. Надо мириться с положением.
— Ай, смиримся! — поддержали его. — Мы привыкшие.
— Если кошмы какие старые есть, пусть тащят, сюда.
— А то можем и так, на полу, не беспокойтесь, ишан-ага.
— Нет, — сказал Черкез-ишан, чувствуя, как в груди у него теплеет и впервые за несколько дней появляется доброе чувство к этим взъерошенным, немного растерянным и непонятливым, но милым и благожелательным парням. — Нет, давайте уж сразу привыкать к новой жизни.
Толкаясь и путаясь в полах халатов, курсанты неумело примостились на скамьях. Черкез-ишан крикнул повару, чтобы подавали обед.
Руководствуясь собственным вкусом, Черкез-ишан с превеликим трудом раздобыл бочку квашеной капусты и решил угостить своих курсантов шурпой особого приготовления. Он заранее предвкушал удовольствие, как курсанты станут есть её с таким же наслаждением, что и он сам. И чтобы всё было по-настоящему торжественным и чинным, велел техническим работникам курсов и своего наробраза в первый день обслуживать столовую. Потом курсанты приучатся сами подходить к повару, но в первый день они должны почувствовать себя почётными, уважаемыми гостями.
К сожалению, торжества не получилось. Когда перед каждым была поставлена миска с «шурпой» и столовая наполнилась запахами квашеной капусты, чеснока, уксуса, укропа и других незнакомых специй, курсанты недоуменно переглянулись. Всю жизнь они знали, что шурпа состоит из трёх вещей — воды, мяса и соли. Здесь же было какое-то месиво, вроде сечки, которую задают корове перед отёлом, пахло оно незнакомо и неприятно.
Черкез-ишан, с аппетитом уплетавший свою порцию, поднял голову, чтобы посмотреть, какое впечатление произвёл на курсантов обед. И к ужасу своему убедился, что никто, кроме него, не ест. Одни с любопытством ковыряли ложками в мисках, другие сидели в выжидательной позе.
Аппетит у Черкез-ишана моментально пропал.
— Почему не едите, товарищи? — спросил он. — Не нравится обед?