Наконец угомонился и ходжам. Лампу погасили. И постепенно храп и сонное бормотание наполнило комнату. Сон был беспокойным. Спящие ворочались с боку на бок, всхлипывали, чесались.
Первым не выдержал ходжам. Сел, покачиваясь в полудрёме, крепко почесал зудящую шею. Под пальцами хрустнуло. Он поднёс к носу дурно пахнущие пальцы, издал испуганное восклицание. Проснулись ещё несколько человек. Они невнятно ворчали в темноте и немилосердно чесались.
— Зажгите свет, — попросил ходжам.
Кто-то чиркнул спичкой. В сильном свете тридцатилинейной лампы лица людей были измяты, покрыты волдырями, пятнами размазанной крови.
— Господи! Что за предзнаменование ты посылаешь рабам своим! — произнёс поражённый ходжам.
Встревожились и остальные. Скоро вся комната напоминала растревоженный гудящий улей. Обнаружилась и причина переполоха: кто-то первый заметил ползущего по простыне клопа, закричал:
— Вот он! Вот эта дрянь нас кусала!
Клопа рассматривали с опаской.
— Что это такое?
— Жук какой-то.
— Смотри, раздулся, как овечий клещ!
— Запах от него хуже, чем от обеда.
Кто-то хотел тронуть клопа пальцем. Его остерегли:
— Эй, осторожней, ужалит!
Смельчак испуганно отдёрнул руку.
— Чего испугались? — сказал проснувшийся позже других Копек. — Подумаешь, жука кусачего не видели!
— Очень уж сильно кусается.
— Тело всё зудит так, что хоть наизнанку себя выверни и почеши.
— Мало ли кто кусается. И москиты, и комары, и вши, и блохи. Может, это какой-нибудь городской брат нашей аульной блохи.
— Копек скажет! «Брат блохи»! А не прыгает почему?
— Толстый, обожрался — вот и не прыгает. Ты когда-нибудь видел, чтобы Сухан Скупой прыгал?
— Сухан Скупой? Да он, как бурдюк, катается, где ему прыгать!
— Считай, что и это блошиный Сухан Скупой.
— Люди, не слушайте глупого Копека! — возвысил голос пегобородый ходжам. — Он стал на путь заблуждения и позора, и язык его произносит непотребное, сравнивая всеми уважаемого человека с богомерзкой тварью! Это не просто жук, это глаз, который показывает нам аллах, а имеющий разум да разумеет. Вспомните капыра Немруда, который согрешил перед господом, предав огню пророка Ибраима. Напустил всевышний на Немруда-капыра малого комара, через ухо комар проник в мозг Немруда, и умер тот в муках и сте-наниях! Если и мы не хотим погибнуть так же, надо немедленно уходить отсюда. Слушайте, люди, и не говорите потом, что не слышали!
Ходжам поднялся и направился к выходу. За ним, сперва с оглядкой, потом поспешно повалили почти все. Не каждый из них устрашился притчи пегобородого ходжама и гнева аллаха — ветер свободомыслия, повеявший вместе с революцией, освежил и очистил от шелухи предрассудков многие головы, особенно у молодёжи. Скорее всего, пожалуй, сработал инстинкт стадности: куда все, туда и я. Да и кроме того каждый в глубине души хотел очутиться дома, в привычной до малейших мелочей обстановке, в уверенности, что завтрашний день будет таким же, как и день минувший. Новое — притягательно, но в то же время оно и страшит своей неопределённостью, расплывчатостью цели, необычайностью ситуаций и отношений.