— Не… зна–ю, — едва слышно отозвался арестованный.
Она попыталась ослабить ремни, чтобы опустить его, но не смогла: система была слишком хитроумной, с блоками и множеством пряжек. Она медлила, хотя уже совершенно отчетливо представляла себе, что выхода у нее все равно нет и решение может быть только одно. Он не проговорился — пусть так, хотя она и сомневалась. Все равно менее чем через час здесь будут сотрудники Климовича, и тогда Коханый заговорит неизбежно, неотвратимо. Взять его с собой? Но куда, да и удастся ли увезти его, он же не в состоянии ходить.
— Прости, голубчик, я не могу иначе, — Зинаида Павловна выстрелила ему в голову.
Она вернулась к себе в номер и задернула штору. Потом, проверяя, нет ли слежки, долго ходила по улицам. Все было спокойно, и она направилась к лестнице. Марин уже ждал ее.
— Я доложил генералу о результатах своего визита на завод — он доволен. — Марин был бодр, пожалуй, даже весел. Она кивнула и бессильно прислонилась спиной к шероховатым камням.
— Как дела у вас? — спросил Марин и спохватился: — Да на вас лица нет!
— У меня все в порядке, — улыбнулась она. — Коханый ничего не сказал.
— Его допрашивал Скуратов? А если его станут пытать? Ему можно как–нибудь помочь?
— Я сделала все, что могла.
— Спасибо.
— Не за что. Книгу я сожгла.
— Спасибо еще раз. Вы ничего не хотите мне сказать?
— Я люблю вас. Послушайте, я хочу понять и ничего не понимаю: все эти дни я спрашивала себя — почему вы, благородный, мыслящий человек, служите людям, у которых нет ни чести, ни традиций, ни совести? Вначале я думала, что вы заурядный предатель, я хотела убить вас, потом я поняла, что все сложнее, гораздо сложнее. Наверное, мне никогда не преодолеть этой сложности…
— Мы преодолеем ее вместе. Утро придет. Смысл только в этом.
Она мечтательно улыбнулась:
— Утро… Сегодня я видела сон: вы у меня дома, в Петербурге. Мы стоим на балконе. На другой стороне, за Фонтанкой, виден Летний сад и домик Петра. Река синяя–синяя, а стены домика желтые. Они отражаются в воде, и это так красиво… Сергей Георгиевич, запомните пароль для связи с резидентом в Харькове: «У вас не в порядке портупея, она не по форме».
— Кто он?
— Не знаю. Связь была односторонняя, на второй день ареста он подошел к дверям моей одиночки и назвал этот пароль. Я не видела его в лицо.
— Но могли увидеть? — усмехнулся Марин. — Могли…
— Когда? — удивилась она.
— Если бы ему пришлось войти в камеру и прикончить меня… Помните, когда мы говорили о Викторове?
— Помню, — она прижалась к нему и провела ладонью по его щеке. — Я благодарю бога, что этого не случилось. Мне нужно идти. Встретимся вечером.