Заседание окончилось. Все разошлись, только начальник особого отдела Менжинский и начальник оперативного отдела Артузов остались в кабинете Дзержинского. Вечерело. Откуда–то издалека донесся звонок трамвая и, вторя ему, затянул свою бесконечную песню басистый заводской гудок.
— Это у Гужона, — сказал Менжинский.
— Да бог с вами, Вячеслав Рудольфович, — улыбнулся Артузов. — Это гораздо ближе, это Трехгорка.
— Вы несомненный знаток Москвы, — без тени иронии произнес Менжинский. — Где Гужон, а где Трехгорка? — Короткими жестами он обозначил точное местонахождение обоих предприятий.
— Помиритесь, — предложил Дзержинский, — скажем, на том, что это на электрической станции.
Погас свет. Все рассмеялись. Дзержинский пожал плечами:
— Все очень просто, вы забыли взглянуть на часы. До окончания заводских смен час с лишним. Что–то на станции.
Секретарь внес керосиновую лампу.
— Давайте посумерничаем, — предложил Артузов.
Лампу погасили. Дзержинский спросил:
— Ваше мнение о письме из Харькова?
— Это серьезно, — сказал Артузов.
— Я знаю Оноприенко, — поддержал Менжинский. — Вполне уравновешенный и здравомыслящий человек, преданный товарищ, проверен в деле. Нужно принимать меры решительные, самые решительные…
— Давайте подумаем, — сказал Дзержинский. — Ситуация достаточно деликатная. Украинская республика формально не входит в состав РСФСР. По соглашению с украинским правительством мы должны известить их о предстоящей проверке, то есть предать все дело огласке. Между тем я ознакомился с личным делом Рюна, — Дзержинский начал перелистывать папку. — Только на протяжении 19–го года его работу трижды проверяли специальные комиссии, один раз по жалобе арестованных, — и все впустую. О чем это говорит? — Дзержинский начал говорить торопливо: слова обгоняли слова, словно он боялся, что вдруг не успеет высказать главную свою мысль — это случалось с ним всегда, когда он начинал волноваться и любой ценой стремился подавить это волнение. — Только о том, что либо Рюн и в самом деле не виновен, либо он умело прячет концы в воду.
— Я верю Оноприенко, — повторил Менжинский.
— Я тоже, — кивнул Дзержинский, — но нам нужны доказательства. Уверен, что официально мы их не получим. Рюн хитер, изворотлив, в конце концов, он профессионал.
— Проведем особую инспекцию, — предложил Артузов.
— Иного выхода все равно нет, — поддержал Менжинский. — Командование Южного фронта в стадии формирования, партийные организации только налаживают работу, да и прав Феликс Эдмундович: в этом деле нужен специалист.
— И политически зрелый работник, — сказал Дзержинский. — Предлагаю обсудить кандидатуру товарища Марина. Мои доводы: огромный стаж конспиративной работы, прекрасно разбирается в людях, авторитетен, заслуживает стопроцентного доверия.