— Владимир Митрофанович Пуришкевич, к счастью, уже умер, — сказал Менжинский, — это правый депутат Думы, ярый монархист, наш лютый враг. Это его маска. Под маской же — секретный агент дворцовой охраны, секретный агент департамента полиции, получал от тех и других по пятнадцать тысяч ежегодно на поддержание «Союза Михаила Архангела» и прочих «борцов» за Россию.
— Тогда мне понятны и показная религиозность Крупенского, и его фанатизм, — сказал Марин. — Я считал это блажью обычного белоподкладочника.
— Что вы можете сказать о его чисто личных качествах?
— Смел, настойчив, тщеславен.
— Это интересно, — заметил Артузов. — Приведите факты.
— Извольте. Президентом Академии художеств был дядя царя, великий князь Владимир Александрович. Это знаток искусства, он поддерживал журнал «Мир искусства» и все балетные затеи Дягилева. По натуре человек весьма добрый.
— Великий князь? — подчеркнуто спросил Артузов.
— Великий князь, — спокойно подтвердил Марин. — В 906–м году президент изъявил желание сфотографироваться с советом академии. Пригласили и лучших учеников–медалистов. Крупенский плохой художник, но хороший психолог. Он подошел к Владимиру и сказал: «Ваше высочество, я прошу разрешения осмотреть вашу коллекцию икон. Я попытаюсь перевести их в мозаику». Владимир считал свою коллекцию лучшей в России и согласился. Крупенский походя попал на фотографию.
Артузов и Дзержинский переглянулись.
— А где эта фотография? — спросил Артузов.
— Она опубликована в юбилейном издании академии, — сказал Марин. — Крупенский третий слева, во втором ряду снизу, как раз под великим князем.
— Это меняет дело, — покачал головой Артузов. — Это улика.
— Отнюдь, — возразил Менжинский. — Издание редчайшее, всего тысяча нумерованных экземпляров. Предназначалось для подарков. В библиотеках его нет, разве что в Румянцевской. Мы подумаем, что тут можно сделать. Теперь о вашем задании. Южная армия и предполагаемый район ее наступления — основное звено в плане комфронта. К началу наступления этот район должен быть свободен от бандитских формирований. Необходимо также максимально очистить тылы армий от врангелевской агентуры. Для этого должен в полную силу работать особый отдел.
— По нашим данным, — вступил в разговор Дзержинский, — начальник особого отдела Рюн разложился, обстановка в отделе нездоровая, выполнять свои функции нормально отдел не может. Конечно, честных, преданных революции товарищей, партийных и беспартийных, в отделе достаточно, они–то и станут вашей опорой на первых порах. К сожалению, многие из них запуганы Рюном. Вам будет трудно.