Посмотрел на Марина и Лохвицкую, спрыгнул на землю и взял под козырек:
— Господин Крупенский и вы, сударыня, генерал ждет. — Он помог подняться Зинаиде Павловне и Марину, потом привычно взлетел вверх и распахнул двери, ведущие в коридор. — Это наши служебные купе, проходите, прошу. Салон генерала впереди, вот в эти двери. Прошу.
Марин переступил порог и снова с трудом удержался от возгласа изумления. После знакомства со Слащевым он всего ожидал от него, но то, что он увидел теперь, — превосходило самые невероятные ожидания: повсюду стояли диваны, на мгновение показалось, что весь салон состоит из одних диванов. Все они были сплошь завалены оружием: кавказские шашки в серебре, маузеры и наганы, кинжалы и финские ножи — все это лежало как попало, вразброс. Тут же валялись колоды карт, новые и початые. Грязный ковер был усеян окурками папирос и сигар. Повсюду громоздились горы полупустых и совсем еще полных бутылок со спиртным и немытая посуда с остатками еды. И что было самым странным и необъяснимым: по всему салону важно расхаживал огромный журавль, на столе сидела черная ворона, на голове у хозяина салона — маленькая ласточка.
— Рад, — Слащев встал и элегантно поцеловал руку Лохвицкой. Ласточка взлетела и села на шкаф. — Господа, я и мои друзья от души приветствуем вас в этом скромном жилище. Прошу садиться. — Он подал пример и что–то шепнул адъютанту. Тот поклонился и вышел. — Сейчас прицепят паровоз, и мы отправимся в Симферополь, — продолжал Слащев, — оттуда до ставки рукой подать. Автомобиль уже ждет. Вы знаете последнее радио красных?
— Нет, ваше превосходительство, — сказал Марин.
— Нам всем предложена почетная сдача, — сказал Слащев. — Гарантируют жизнь, прощение всем. Кроме убийц. Кроме меня… — он визгливо и неестественно засмеялся. — Я в свою очередь радировал барону. Я ему посоветовал заменить на всех радиостанциях персонал. На офицеров. А там, где невозможно, — ликвидировать станции. Я прав?
— Правы, — кивнул Марин.
— А вот еще одна новость, — обрадовался Слащев. — Выпьем, господа. Вчера барон известил меня о том, что я возведен в чин генерал–лейтенанта и к моей скромной фамилии добавлен весьма весомый титул — Крымский. — Он обвел Марина и Лохвицкую сияющим взглядом. — Не скрою, это было моей давнишней мечтой.
Вошел адъютант с ящиком в руках. Из ящика торчали обвернутые в золотую фольгу горлышки бутылок.
— Шампанское! — захлопал в ладоши Слащев. — Это грандиозно и очень к месту! Открыть, капитан! — Хлопнули пробки, через край бокалов хлестнула пена. Пил Слащев неряшливо, то и дело обливая свой замысловатый костюм.