Когда оторванная голова Заркона упала на землю, в пропитанную кровью пыль, уже не имело значения, была его судьба лишь его судьбой, или она являла собой нечто большее — символ судьбы всего континента. Не осталось никого, кто мог бы это видеть, лишь неумолимо наступающие вражеские стрелки, а они слишком часто видели подобное, чтобы обращать хоть какое-то внимание на еще одну смерть.
Если бы захватчики имели лучшее представление о том, кто они и за что они сражаются, они, вероятно, сочли бы смерть Заркона еще менее достойной внимания.
Ибо что может значить смерть лишь одного человека на лишь одной планете в сравнении с театром военных действий, охватившим четыреста миллиардов звезд, и войной, которая может длиться еще миллиард лет, и так и не будет выиграна?
ДАФАН сидел под деревом домбени на холме Металион, когда заметил огромные клубы пыли далеко в Янтарной Пустоши. И как только он увидел их, то сразу понял, что в них есть что-то странное. Он часто видел всадников, ехавших к деревне с того направления, обычно это были конники, скачущие рысью или галопом, или медленно двигавшиеся караваны вьючных камулов. Дважды он видел, камулов, скачущих намного быстрее, когда караван преследовали разбойники, но даже тогда они не поднимали столько пыли, как то, приближалось к деревне сейчас.
Он с тревогой сказал себе, что, может быть, это какой-то необычный ветер. Возможно, начало сильной бури или даже землетрясения.
Дафану было только пятнадцать лет, и он еще никогда не видел землетрясений, хотя слышал о них. Он успел пережить сотню песчаных бурь, но такого он тоже не видел. Правда, он по-настоящему не видел и того, как буря начинается, поэтому не мог быть уверен, что она не начинается именно так.
Так или иначе, это было что-то новое, и оно заслуживало внимания. Дафан встал и вышел из тени кроны дерева домбени, заслонив рукой глаза от полуденного солнца и всматриваясь вдаль.
Янтарная Пустошь была не лучшим местом для путешественников. Кристаллические песчинки, сделавшие землю пустоши непригодной для растений, были твердыми и острыми, и если особенно крупная песчинка застревала между подковой и копытом лошади, она могла проколоть роговую часть копыта и вонзиться в мягкую плоть за ним. Камулы, копыта которых, казалось, были мягче, и которые всегда охотнее жили в пустынях, чем делили территорию с людьми, были лучше приспособлены природой к таким условиям, но даже они предпочитали местность, расположенную выше и с более твердой почвой, регулярно, хотя чаще всего недостаточно, продуваемой ветром. По этой причине Янтарную Пустошь пересекали тропы, по которым следовали все опытные путешественники. Тучи пыли, которые видел Дафан, поднимались широко и беспорядочно, должно быть, их поднимает ветер.