Живописец, описанный в «Жанете», часто сопровождавший профессора Симонова, — по всей вероятности, художник Нилус, друживший в то время с Куприным.
Тогда же появился у нас новый, полноправный член семьи, знаменитый кот Ю-Ю, герой рассказа «Ю-Ю».
Первым прототипом Ю-Ю послужила кошка Катя, которая фигурирует также и в рассказе «Сапсан». В рукописном ненапечатанном варианте рассказа есть достоверная история Кати. Отец пишет:
«Это было в 18-м году. Приехал мешочник из Гдова, кум нашей бывшей кухарки Катерины Матвеевны, взял у нас за свиное сало заветную „штуку“ кавказского крученого шелка и цейсовский бинокль в желтом кожаном футляре. Потом пошарил глазами по кухне и наткнулся ими на Ю-Ю, которую знал уже четыре года.
— Вот бы кошчонку мне, товарищ барыня, продали или обменяли. Хороша кощонка! У вас она все одно с голоду подохнет, да и вы са…
Как он не был глуп, но на этом скользком месте осекся и поправился:
— …да и лишний рот она у вас…
Он был прав в своей обмолвке, могло быть действительно так и прийтись, что и она и мы… Но чем же кошка виновата в человеческой злобе? Продать ее мы не могли. Выменять — тоже. Подарили.
А через год от этого Ефима пришло письмо к Катерине, где после всяких „но и еще кланяюсь, и еще кланяюсь…“ было приписано:
„А товарищу мадам „такой-то“ с низким поклоном передай, что кошка ихня, такой у нас красивой в деревне и не видали. Все бы хотели от нее котеночка, но она с нашими котами не знается. Гордо себя против их держит“.
Вот и все про Ю-Ю.
А теперь у нас в Париже живет „кот-воркот, бархатный живот“.»
Этот «кот-воркот» и был Ю-Ю. Прожил он у нас десять лет, был известен всему кварталу за красоту и ум. Мы жили в первом этаже с окнами, выходящими в крохотный палисадник. Ю-Ю был настолько чистоплотен, что за своими маленькими делишками перебегал через дорогу в овраг, где проходила окружная электричка. У Ю-Ю была одна неприятная привычка, за которую его нельзя было наказать. Свои мышиные и крысиные трофеи он приносил домой и с гордостью клал на чью-нибудь подушку, уверенный в нашей радости.
Вечером Ю-Ю никогда не входил в дом, пока все члены семьи не вернулись, встречал у метро кого-нибудь из нас, провожал до двери, а потом снова шел караулить. И только с последним возвращающимся Ю-Ю входил в дом.
Когда к нам приходили знакомые, отец непременно требовал, чтобы прежде всего здоровались с Ю-Ю за лапу, которую тот снисходительно протягивал.
Я заболела, когда мне было пятнадцать лет. Целый месяц я была при смерти, и Ю-Ю в самом деле пролежал на пороге до того времени, пока не миновала опасность. Потом меня отвезли в санаторий в Швейцарию.