Она смотрит на девушку на эстакаде, исчезающую вдали. Через реку автомобилей их глаза встречаются. Перед тем, как девушка совсем пропадет из виду, Джули роняет что—то из окна.
— Ты не мертвая!
Высокий человек смотрит на маленькую упавшую девушку на шоссе внизу. Кровь, стекающая по ее подбородку и локтям ярко—красная, а не черная, потому что она жива. Зверь снова вскрикивает, потому что там, еще ближе к нему, находится еще одна живая девушка, высокая, черноволосая и смуглая, которая пахнет жизнью, как ликер. Зверь хочет схватить ее и выпить, но высокий человек не двигается. Он прячется за ржавый грузовик, наблюдая через окно за сценой, разворачивающейся спереди. Высокая девушка находится всего в нескольких метрах, но он игнорирует команды, поступающие в его руки и зубы, просто наблюдая за маленькой блондинкой внизу.
Она выплевывает кровь на асфальт и набирает полные легкие воздуха.
— Ты не мертва! – кричит она, но голос сильно отличается от того мелодичного тона, что он слышал в лесу. По—своему красивый звук горя и отчаянной надежды. Почему—то эти эмоции для него ясны, несмотря на то, что он постепенно перестает различать любые эмоции. Он удивляется, почему девушка говорит с ним.
— Мертвый… — хрипит он, медленно переставляя язык в нужное положение.
— Ты НЕ мертва!
Он округляет глаза. Он запутался больше, чем в тот день, когда проснулся у реки в окружении трупов, а в его голове царил темный космос. Что она имеет в виду? Что она хочет ему сказать? Если бы он был жив, все бы было иначе. Если бы он был жив, он сидел бы на скамейке в парке с кружкой горячего кофе, читая в десятый или двадцатый раз любимую потрепанную книжку, время от времени поглядывая, как прогуливаются люди, а город улыбается, наклоняется и шепчет:
«Эта скамейка создана для твоего тела. Эта книга написана для твоего ума. Этот город построен для твоей жизни, и все эти люди рождены, чтобы поделиться этим с тобой. Ты часть этого, Живой человек. Живи».
Так почему эта девушка настаивает, что он не мертв? Он знает, что она умнее его. Он понял это из ее песни. Может ли он ей верить? Он не живой, это ясно, но он ходит. У него есть глаза, в отличие от подруги большого сморщенного человека, которая едва отличается от человекоподобного мусора на улицах. Он не начал гнить.
— Не… мертвый, — бормочет он, прижавшись лицом к грязному стеклу грузовика.
— Ты можешь ехать с нами!
Теперь отец девушки хватает ее и волочит, и высокий человек жжение в глазах. После всего этого времени, после всего, от чего он отказался, кажется, еще осталось что—то, что он хочет. Зверь неустанно старается затолкать любое желание, кроме голода, глубоко—глубоко, но желания остаются. И он понимает, что тоже хочет желать чего—то.