И в ту минуту, когда он прильнул к ее груди, вдруг в голову ударило: "Анастасия!"
Невольный вздох, вырвавшийся у него, смутил Марию:
- Государь! Вздыхаешь?!
Прошептав молитву, Иван Васильевич лег в постель.
- Нет, ты не злая! - дрожа всем телом, сказал он. - Мои вороги, неверники, клевещут на тебя... В ту ночь, завтра, ты пошлешь в чарках вино нашим сторожам, которые оберегают нас... возьмешь лукошко с зерном и станешь с крыльца кормить голубей... На паперти, в соборе, оделяй нищих лептою из своей казны... Таков наш обычай.
- Ну их всех!.. - крепко прижавшись к мужу, по-мальчишески крикнула Мария. - Не хочу их!.. Одного... тебя одного хочу... Забудь все! Люби меня, одну меня!
Она обвила руками шею царя и с силою притянула его лицо к себе.
- Задушишь! - прошептал Иван Васильевич, покрывая ее лицо поцелуями.
А караульные стрельцы и не чуяли, что за ними следил сам царь.
- Гляди, штой-то там! Будто дрова развалились?.. - указал копьем в сторону дровяника один из них.
- Так то и было, - лениво зевнув, ответил другой.
- Кто же то сделал? - сердито спросил третий.
- Эх ты, дурило!.. Вот разобью тебе рыло, да и скажу, што так было... - рассердился его товарищ.
- Буде. Угомонись!
- Ну, а чего ж ты пристал? Чай, мы с тобой дров у царя не воровали...
- На нашей душе греха нет. То верно.
- Спаси бог! Мы с тобой не бояре. Нам бегать от царя неча. Слыхал?
- Не. А што?
- Будто Сильвестра-попа из монастыря дальше угнали.
- Куды?
- Закудыкал! На Студеное море... в Соловки... Бояре, слыхать, того более осерчали... К королю бегут...
- Бедняки мы, братец, с тобой, а гони меня теперича в какое хошь царство, силом тащи - не пойду. Ни за што. Истинный бог! Нечего мне там делать!
- То-то и оно: правда светлее солнца.
- Што и говорить! Все одно - беги не беги, а от правды никуда не денешься. Завали ее золотом, затопчи ее в грязь, - она все наружу выйдет.
- Поворот в жизни произошел, - стало быть, кому-то надобно бежать.
- А кого-то и на плаху надобно...
- Не нашего ума дело. Найдут - не пощадят.
- Государь наш батюшка лют стал, гневен... Исхудал...
- Адашевские, бишь, прихлебатели изводят.
- Бог их знает! Кто их там разберет! Они на царя, царь на них, тока нашему-то брату не легче.
- И што боярам надобно?
- Все царями хотят быть... Скушно!
- Видать, уж такой у них норов. А норов, как говорится, - не клетка, его не переставишь. Вот и бегут. Позавчерась Антон Богданов, да Карачаров, да Марк Сарыгозин утекли в Польшу, а ныне, гляди, Верейские князья, да Белозерские... Беды!
- Одначе, морозит. Бывало, винца выносили... Теперь уж нет... Эх, эх! Скушно.