"Анастасия! Разве я не любил тебя? Анастасия! Сколько радостных дней было в те поры! Как часто святой отец благословлял твою доброту и ум. Где же лучше-то царь найдет советчицу? Теперь Макарий там же, где и ты!"
"Анастасия!.. Макарий! Молитесь... Молитесь перед престолом всевышнего обо мне, несчастном!"
Слезы? Да, слезы! Иноки стараются не видеть лица государя.
Со всею глубиною скорби властелина, теряющего преданного себе друга и соратника, Иван Васильевич чувствует эту незаполнимую, неутешную утрату, как будто вместе с Макарием умерла часть его самого, откололся громадный кусок его духовной силы... Страшно чувствовать, будто ты стал меньше, слабее, и это в то время, когда вражеские силы растут, объединяются, наползают со всех сторон... Церковь осиротела. Но еще сильнее осиротел государь. Церковь не всегда склонна поддерживать царя, нередко она беспечна, стоит в стороне - в своей духовной отрешенности, в своей молитвенной замкнутости, - и что будет после Макария, кто заменит его? Не явится ли эта смерть источником еще горшей судьбы государства?..
Иноки видят, как царь наклоняется над гробом и целует в лоб покойного митрополита... Царь шепчет что-то... Что? Расслышать невозможно, кажется, клятву.
X
- Эх-ма, жизнь ты наша!
Андрей, появившийся в горнице Охимы, с сердцем бросил свой малахай в угол.
- Истинно, не так живи, как хочется, а как бог укажет. То ли дело с тобою бы, в твоей избе, пожить в мирном доме. Э-эх, Охимушка! Будто вчерась только я увидел, какая ты красавица, какая зорюшка алая на ланитах твоих!..
Охима, в крепком объятьи Андрея, заглядывала со счастливой улыбкой ему в лицо: давно уж так горячо, так любовно не ласкал он ее. Но чуяло сердце, что неспроста это!
Утомившись ласкою, исчерпав все нежные слова, какие у него были, Андрей сел на скамью и разгладил на прямой пробор волосы.
- В Нарву, видать, придется ехать. К морю!
- В Нарву? - озадаченно переспросила Охима. - Пошто?
- Нарва ныне стала в почете. Едут туда и едут, и розмыслы, и корабленники, и воеводы, и попы, и дьяки, и стрельцы, господи! Все туда едут!.. Государь батюшка Западного моря добивается навечно.
- Ах, Андрюша! Грешно будто бы царя осуждать, да невмоготу уж мне стало. Пошто нам-то море? Мало ли крови пролито из-за него!..
- Лебедка, лебедушка моя, серебряно перо! В моей ли то воле?
- Не хочу я, штоб ты покинул меня!..
- Да и я не хочу, сказал уж!
- Ну и оставайся! Чего ж ты?
- Тогда мне голову срубят... У нас недолго. Того ли ты добиваешься? Чудно!
- А мы убежим, давай... убежим!