— Минутку, мосье. Вестовой, немедленно принеси поесть господину русскому офицеру и коньяка. Отдыхайте, мосье Харлампиев, утром мы вас отправим в штаб бригады.
Командир бригады, тучный багроволицый генерал, с изумлением глядел на человека в грязной, рваной неизвестной форме.
— Вы герой, мосье, рад пожать руку доблестному офицеру союзной армии. Но ваш вид…
— Я полз на брюхе из Эльзаса.
— О бедный, отважный русский! Скорее, скорее в ванну и переодеться.
Аркадий чуть не заснул в ванне. Господи, какое наслаждение сбрить щетину, надеть чистое бельё! Аркадий взглянул на себя в зеркало. Из синеватого полумрака глядел на него худощавый французский офицер без погон и в кепи, лихо сдвинутом набекрень. Аркадий снял китель, отцепил от своей гимнастёрки погоны, аккуратно вытер их и прикрепил на французский мундир.
Вот так-то лучше!
После обеда командир бригады, крепко пожав ему руку, сказал:
— Мы снеслись с вашим военным атташе генералом Игнатьевым. Он ждёт вас в Париже. Моя машина к вашим услугам.
— Мерси, генерал.
Огромный зелёный «ситроен» на рассвете ворвался в Париж. Оглушительно чихая в узеньких улочках предместья, он наконец выскочил из лабиринта улиц на Рю де Гринель, где помещалась канцелярия русского военного атташе.
«Вот мы и вновь встретились с тобой, Париж! Ты всё такой же гостеприимный и изящный. Всё те же ажаны на углах, всё те же тележки зеленщиков, так же, как флаги, висят на окнах матрасы».
Машина затормозила.
— Приехали, лейтенант, — улыбнулся шофёр, — желаю удачи.
В канцелярии Харлампиева встретил дежурный ротмистр. Не дослушав рапорта, он поманил Аркадия за собой.
В небольшом кабинете навстречу Харлампиеву поднялся огромного роста красавец генерал.
— Ваше превосходительство, честь имею явиться, командир второй полуроты первого батальона 184-го Ундомского полка, прапорщик Харлампиев, бежал из плена!
— Похвально. Очень похвально, прапорщик. Во-первых, позвольте поздравить вас с праздником, с русской революцией.
— Как революцией? Когда?
— В феврале. Царь низложен, власть в России принадлежит народу.
— Ваше превосходительство…
— Э-э-э, не так, прапорщик. Теперь зовите меня «господин генерал». Да вы присядьте, расскажите о себе.
Через два часа Харлампиев вышел из канцелярии военного атташе. Граф Игнатьев своей любезностью очаровал Аркадия. Ему выдали жалование за всё время плена, русский паспорт, офицеры канцелярии подобрали ему новую форму.
Он идёт, позванивая шпорами, придерживая левой рукой шашку, бьющую по сапогам. Он опять идёт по Парижу. Нужно непременно найти Гастона.
Вот она, маленькая улочка, на которой живёт его тренер. У дверей дома Аркадий на секунду остановился, перевёл дыхание. Старина Гастон! Сколько лет прошло с того летнего вечера, когда Гастон провожал его на Северном вокзале! Защемило в груди, глаза стали влажными.