В горячую пору последних дней уборки нельзя было отрывать людей от дела. И всё же Соловьёву пришлось снять с трактора Ильхама и отправить его с уста Мейрамом в город, чтобы поскорее закончить приёмку. Ночью они выехали из совхоза.
А утром на участке Геярчин случилась беда.
Пропал Асад, машина которого была прикреплена к агрегату Геярчин. В ожидании следующей машины пришлось остановить комбайн. Людей в эту пору не хватало, шофёры ценились на вес золота, и заменить Асада было не так-то легко. Пока Саша улаживал этот вопрос, комбайн работал с перерывами.
Один из шофёров, приехавший с водой, сказал, что Асад, получив какую-то телеграмму, поставил свою машину в гараж и, собрав наспех веши, уехал в Иртыш.
Всё это привело к тому, что к вечеру бригада Тогжан намного обогнала бригаду Саши Михайлова.
Когда Саша приехал на стан, он был расстроен и взбешён.
— Вот вам и Асад! Трусливый пижон!
Посыпались вопросы:
— А в чём дело? Куда он пропал? Что случилось?
Саша отрывисто объяснил:
— Удрал. Получил телеграмму. Пошёл к Соловьёву и взял отпуск.
Все изумились:
— И Соловьёв отпустил?
— В такое время?!
— Значит, что-то серьёзное?
— Заболел у него кто-то, — хмуро бросил Саша.
Геярчин не хотелось верить, что её земляк, бакинец, мог так просто и нагло удрать отсюда. Она робко спросила Сашу:
— Разве ж Асад виноват, что в семье у него заболели?
Саша рассердился.
— Конечно, не виноват!.. Но хоть что угодно со мной делайте — не верю! Подлог это! Махинация! А мы из-за этого отстали! План срываем!
— Давайте работать ночью, — предложила Геярчин, — поставим дополнительные фары.
— Рискованно, — возразил один из комбайнёров, — так можно работать только во время сева: земля как на ладони, всё видишь: где кочка, где впадинка. А ночью во время уборки и не заметишь, как ножи врежутся в землю.
Соображение было разумным. Все замолчали. Один Степан ворчливо сказал:
— Странно рассуждаете! Можно заранее проверить участок, пройтись по нему — вот и будешь знать… А вообще было бы желание, а работать можно и ночью. С шофёрами надо только договориться…
Этой же ночью пустили один комбайн. Работали в две смены. Сперва парни, потом девушки — Геярчин и Тося.
Перед рассветом Саша приехал к девушкам. Геярчин ещё держалась, а на Тосю смотреть было жалко: под глазами лежали тёмные круги, руки дрожали. Но всё же на её загорелом, обветренном лице сверкала белозубая улыбка.
— Хорошо! — сказала она. — Ночью даже лучше: не так жарко. Мы их перегоним. Правда, Саша?
— Сколько ты сегодня спала? — вместо ответа спросил Саша.
— Пять часов.
— Неправда, — вмешалась Геярчин, — это я спала пять часов, а она — три: боялась, что проспят смену, и встала раньше.