Тогжан вынуждена была согласиться с разумными доводами, но попросила, чтоб о свадьбе никто не знал заранее: пусть люди соберутся на праздник урожая, а свадьба — это так, случайное совпадение.
Саша взял на себя все хлопоты. Соловьёв дал Ашрафу и Тогжан комнату во втором этаже нового дома. Теперь их судьба связана с Казахстаном. Пусть все почувствуют, что здесь их настоящая жизнь.
Соловьёв вызвал к себе Имангулова.
— Вот что, дорогой завхоз, у вас, кажется, имеется на складе хороший книжный шкаф?
Имангулов вздохнул. Шкаф был действительно очень хорош. Имангулов просто не мог с ним расстаться. И хотя бывший главный инженер Захаров не раз требовал выписать этот шкаф для своего кабинета, завхоз каждый раз разводил руками: «Не могу, понимаешь, он для директора предназначен». А всем другим, кто зарился на шкаф, он хмуро отвечал, что главный инженер уже забронировал эту вещь за собой. В шкафу, который стоял в кабинете самого Имангулова, хранились книжки счетов, накладных, квитанций, бланки различного назначения, чернила и клей. Для этого, конечно, годился и обычный конторский глухой шкаф, но Имангулов считал, что со стеклом солидней.
В вопросе Соловьёва Имангулов почувствовал что-то опасное, хотя сам директор никогда этим шкафом не интересовался.
— Что ж ты молчишь? — допытывался Соловьёв. — Есть шкаф или нет?
— Не помню, товарищ директор.
— Не помнишь?! Ну, брат, этому я никогда не поверю. Отдал кому-нибудь?
— Нет, не отдал.
— Значит, шкаф есть?
— Юридически, товарищ директор, шкаф имеется, а вот практически его нет.
— То есть в инвентаре он значится, а реально не существует?
— Как раз наоборот: реально он существует, а по документам не числится.
— Ты что-то путаешь, дорогой завхоз. Если ты шкаф выдал, то он должен быть в описи казённого имущества, а если он пропал, должен быть акт.
— Зачем вам шкаф, Игнат Фёдорович? — тоскливо спросил Имангулов.
— Мне он не нужен. Тогжан и Ашраф женятся. Может совхоз сделать нм свадебный подарок?
На лице Имангулова с быстротой молнии сменилось несколько выражений: растерянность, недоумение, приветливость, лукавство. Наконец он ответил:
— Шкаф есть. Никому не выдан. Он на картотеке склада, а не в описи.
— Всё понятно. Тебе просто жалко с ним расставаться.
— Жалко, — согласился Имангулов.
— И для молодожёнов жалко?
— Нет, не жалко. Могу соответственно оформить.
— Слава богу! — облегчённо вздохнул Соловьёв, точно закончил тяжёлую работу. — Вот и оформляй. Сейчас пришлю на склад наших молодцов, ты им выдай.
Уже в дверях Имангулов обернулся и с некоторой грустью сказал: