— Не наговаривайте на себя.
— Я не наговариваю… Чтобы руководить людьми, тут особый талант нужен.
— Нет, Игнат Фёдорович. Не талант. Нужна любовь к людям. А разве вы их не любите?
— Видно, не умею ещё доказывать свою любовь делом, — грустно сказал Соловьёв. — И ведь верите ли, Мухтар Идрисович, я давно собирался потолковать с ребятами, узнать, как они живут, чем дышат. Но всё переносил этот разговор на завтра. Полагал, что главное сейчас — производственные вопросы.
— Всегда, в любой обстановке, — отчеканивая каждое слово, проговорил Мухтаров, — главное для нас — люди. Это мы крепко должны усвоить. Конечно, на фоне энтузиазма молодёжи все житейские их неурядицы кажутся порой пустяками. Только нам, руководителям, ни одной мелочи нельзя оставлять без внимания. Для нас нет и не может быть пустяков! Вы много времени проводите в поездках и, конечно, знаете, сколько бед способно натворить, попав под шину, маленькое и, казалось бы, безобидное стёклышко. О многом надо думать и заботиться, дорогой Игнат Фёдорович. О многом…
4
Ашраф и Степан вернулись в палатку раньше Асада и обо всём рассказали ребятам. Когда в палатке появился Асад, Ильхам встретил его язвительным вопросом:
— Ну как? Открыли для тебя магазин? Что ты в нём купил? Духи, пудру, галстук с африканскими пальмами?
Асад хмуро посмотрел на Степана, процедил сквозь зубы:
— Донёс уже?
— Ты! Легче на поворотах! — осадил Степан. — Мне от ребят таить нечего. Мы ничего худого не сделали.
Степан был мрачен. Асад догадался, что ему уже влетело от ребят, и протестующе воскликнул:
— Ну, что вы уставились на меня, как на. преступника? — Он повернулся к Ильхаму. — Ильхам, дорогой, заклинаю тебя могилой твоего отца, не делай из мухи слона. Пожалуйста, не ставь вопрос на принципиальную высоту!.. Разве мы не имели права рассказать Мухтарову о своих нуждах?
— Смотрите, невтерпёж им стало! — гневно проговорил Ильхам. — Жаловаться побежали!
— Да ведь мы… Мы от имени всего коллектива…
— Вот и надо было сначала посоветоваться с коллективом. А не устраивать за нашей спиной заговоры. Нашёлся маменькин сынок! Ему, видите ли, такая жизнь не подходит, в плечах жмёт!.. Подайте ему на блюдечке и клуб, и универмаг, и танцплощадку…
— И джызбызиую! [3] — добавил Ашраф.
Красивое лицо Асада стало красным от обиды, но раскаяния он, как видно, не чувствовал. Пожав плечами, он пренебрежительно бросил:
— Расшумелись!.. А вот товарищ Мухтаров нас выслушал. Обещал принять меры.
Молчавший до сих пор Саша повернулся к Асаду.
— Мухтаров-то из ваших слов что понял? Что приехал сюда народ со слабинкой. Значит, мол, надо создать для них подходящие условия, чтоб они того гляди не разбежались. В общем удружили вы нам, спасибо…