2
Дав обещание Саше Михайлову перепахать поле, Асад почти не слезал с трактора.
Степан не мог теперь даже нескольких минут уделить музыке. Баян он оставил в вагончике.
Но надолго Асада не хватило, постепенно он стал сбавлять темп, изредка прикидывая на пальцах, сколько ещё дней займёт пахота.
Он окинул взором ещё не тронутые массивы — земля, казалось, не имеет ни конца, ни края. Асад стёр со лба пот. «Нет, это нечеловеческий труд! — подумал он. — Как это можно выдержать?»
Измотанный до предела, он уже не мечтал о славе, о снимках в газете, о выступлении по радио. «К чёрту всё это! Игра не стоит свеч!»
Его поддерживала мысль о Геярчин: она всегда расспрашивала о его работе, и единственный способ завоевать её расположение — опередить остальных. Но как это сделать? Неужели нет никакого выхода?
Асад долго думал об этом под несмолкаемый, однообразный шум трактора. Вдруг, остановив агрегат, сошёл с машины.
— Перекур! — бросил он в ответ на удивлённый взгляд Степана и растянулся на земле, глядя в ослепительную синеву неба.
Степан, устроившись в тени трактора, закрыл глаза и вскоре задремал. Он очнулся от металлического звяканья. Асад что-то делал у плуга.
— Эй, Асад, ты опять снимаешь предплужник? — с тревогой спросил Степан.
— И не думаю! — спокойно ответил Асад. — Они разболтались, надо подтянуть гайки.
Степан подошёл поближе и увидел, что хотя предплужники и не сняты, но привинчены так, что едва-едва касаются земли.
— Опять будем жульничать? — уже с угрозой сказал Степан.
Асад зло засмеялся.
— Что ты понимаешь? Сперва разберись, потом говори. Это же новый метод! Ясно?
— Дело ясное, что дело тёмное. Я с этим не согласен.
Асад махнул рукой.
— Нечего тут спорить. Работать надо.
Агрегат шёл ровно, но предплужники захватывали только поверхностный слой земли.
Соловьёв, объезжая участки, заметил, что трактор Асада стоит, а сам тракторист ожесточённо спорит о чём-то с прицепщиком.
Соловьёв вылез из машины и пошёл к ним. Заметив директора, оба, как по команде, повернулись к нему и замолкли. Соловьёв посмотрел на пахоту и перевёл взгляд на плуг.
— Оригинальная конструкция! — сердито проговорил директор. — Собственное изобретение?
— Видите ли, Игнат Фёдорович, — поспешно стал объяснять Асад, — мы решили…
— Не мы решили, а он сам решил, — кивнув на Асада, угрюмо перебил Степан.
Соловьёв спросил:
— А ты что думаешь по этому поводу?
— Я уже говорил: это жульничество.
— Приведите предплужники в нормальное положение.
Директор молча следил за тем, что делали Асад и Степан. Когда всё было исправлено и Асад снова повёл агрегат, Соловьёв, не говоря ни слова, повернулся и пошёл к своей машине.