— Покажи-ка, на что ты способен, — весьма дружелюбно предложил он.
Прежде чем он успел опустить руку, гвоздь, согнутый в обруч, уже сомкнулся вокруг его шеи.
— И все у вас в Изнанке такие сильные? — осведомился он, с довольным видом ощупывая ошейник.
— Нет, — ответил я. — Другие куда сильнее.
Продолжая добродушно улыбаться, старик вернулся на прежнее место. Мальчик внес поднос с глиняными кубками, судя по всему — пустыми, и Блюстители разобрали их.
— Пора начинать, — усталым голосом сказала женщина, лицо которой было почти скрыто капюшоном, похожим на те, что перед казнью надевают висельникам. — Как можно подробнее расскажи нам об Изнанке. — Это относилось уже ко мне. — Каким способом вы посылаете на нас Сокрушения? Какие силы подвластны вам? Какие планы у повелителей перевертней?
— Я ничего не знаю о том, что вы называете Изнанкой. Большую часть своей жизни я провел, странствуя от одного мира к другому. Совершенно случайно я угодил в это самое Сокрушение. Вот так и оказался здесь.
— Ты лжешь, — все так же устало, но с непоколебимой уверенностью произнесла женщина. — Даже слепец признает в тебе порождение Изнанки. И как ты только посмел явиться сюда, перевертень.
Взглядом я поискал Хавра, но он держал себя так, словно все происходящее вовсе его не касалось. Вот гадина!
— Если вы мне не доверяете, то прогоните прочь. Я пойду дальше своим путем, и вы обо мне больше никогда не услышите.
— Ах, вот чего ты хочешь, — слабо улыбнулась женщина. — Разнюхав здесь все, что только можно, ты намереваешься соединиться с сообщниками. За стенами их бродит немало.
— У меня нет сообщников ни за стенами, ни внутри их. Для меня ваш мир всего лишь ступенька на бесконечной лестнице мироздания. Цель моя неимоверно далека. Задерживаться здесь я не собираюсь.
— О чем ты говоришь? — с укоризной сказала женщина. — Единственная лестница отсюда ведет в Изнанку, мир, являющийся полной противоположностью нашему. И называется эта лестница — Сокрушение. Уйти отсюда каким-либо другим способом невозможно. Это общеизвестная истина. Ты опять попался на лжи.
— Но нельзя же так строго, — вступил в разговор человек, чья жутко изуродованная нижняя челюсть открывала на всеобщее обозрение щербатый рот. — Вполне возможно, он действительно ничего не слышал об Изнанке. Свой мир они, должно быть, называют иначе. Изнанкой для них скорее всего будет как раз все это, — он обвел рукой зал. — Верно я говорю, любезный?
— Сюда я попал из мира, который сам же назвал Леденцом. Его исконное наименование мне неизвестно. Это океан, сплошь покрытый толстым слоем льда. Там нет ни гор, ни лесов, ни степей. Вообще никаких признаков суши. В нем меня и застало то, что вы называете Сокрушением. Все произошло внезапно. Только что я стоял посреди ледяной пустыни, и вот — меня уже окружает каменный город. Суть случившегося до сих пор остается для меня загадкой.