В квадратной, полной дыма комнате держали оборону пятеро — двое мужчин, по виду отец с сыном, и три женщины. Еще один мужчина умирал на полу, и по сожженному травилом лицу невозможно было определить его возраст. Кроме того, там находились дети, человек пять или шесть, целая стая домашней птицы, дюжина овец, лохматый пес и пара столь же лохматых щенков. Котел с кипятком был уже почти пуст, а дрова под ним выгорели.
Меня попытались принять на острия копий, но без особого успеха — с цепами и вилами эти увальни обходились, наверное, куда проворнее, чем с оружием.
— Не двигаться! — приказал я, разметав защитников башни по углам. — Зла вам я не причиню. Отдайте разбойникам все, что у вас есть, и тогда спасетесь.
Высказавшись таким образом, я выбросил в окно подвернувшегося мне под руку ягненка.
— Бери все, кровопийца, — прохрипел старший из мужчин. — Можешь даже нас сожрать, только детей не трогай!
Не обращая внимания на слезы и причитания женщин, я переправил наружу все, что могло пригодиться разбойникам и что пролезало через окно: живность, еду, одежду, посуду, домотканые ковры. Точно такому же разорению подвергся и нижний этаж. Не тронул я только приставную лестницу и детскую колыбель, подвешенную на ремнях к потолку.
— А сейчас открой дверь, — сказал я хозяину. — Я спрыгну вниз и попытаюсь утихомирить тех, кому не хватило твоего барахла. Но, если они меня не послушают, продолжайте сопротивление. Этому сброду до вас не добраться.
Когда я вновь очутился на земле, добытые мной трофеи были уже поделены по первому разу, и полным ходом шла новая дележка. Пух из подушек, перемешавшись с пухом от птиц, реял в воздухе наподобие снежной тучи. За каждую паршивую овцу рубились на мечах, как за прекрасную даму. За медный кувшин из какого-то недотепы вышибли мозги.
Мое появление вызвало всеобщий энтузиазм.
— Да ты прямо орел! — похвалил меня троглодит, успевший урвать немалую часть добычи. — Ну а людишки где? Ух, как хочется их за горло подержать!
— Зачем вам людишки? — Я говорил нарочито громко, чтобы меня могли слышать все. — Здесь все, что у них было, вплоть до последней тряпки. Забирайте и двигайте себе дальше.
— Как же нам дальше двигать, если хозяева безнаказанными остались, — от удивления у троглодита даже челюсть отвисла. — Вон сколько наших полегло! За это мстить полагается! Убить их, может, и не убьем, а проучим… Бабы-то среди них имеются?
— Одни мужики, — ответил я. — Человек двадцать, и все с оружием. Да и кипятка столько, что всех вас сварить хватит.
Троглодит с самым мрачным видом почесался и отошел к своей добыче. Те из разбойников, кто сумел хоть чем-то разжиться, действительно двинулись дальше, а оставшиеся ни с чем вновь сунулись на приступ, но были окончательно отражены камнями, головешками и последними черпаками кипятка.