Поэтому она решила сосредоточиться на насущных проблемах. В частности, на том, что Лорен пропустила еще один рабочий день и даже не сочла нужным позвонить. Энджи отправила ей несколько сообщений, но ни на одно из них не получила ответа.
— Энджела.
Она сообразила, что мама обращается к ней, и положила телефон.
— Что, мама?
— Сколько еще ты будешь стоять здесь и таращиться на телефон? Тебя ждут посетители.
— Боюсь, она попала в беду и нуждается в помощи.
— У нее есть мать.
— Иногда подростки не все рассказывают своим родителям. А что, если ей ужасно одиноко?
Мария вздохнула:
— Тогда иди спасай ее. Только не делай глупостей, будь осторожна.
Это был дельный совет. Разумный. Прошло уже два дня, а от Лорен не было никаких вестей, и у Энджи с каждым мгновением крепло ощущение, что случилось нечто плохое.
— Завтра, — твердо сказала она.
Лорен было все труднее приноравливаться к обычной школьной жизни. Она чувствовала себя инопланетянкой, оказавшейся на планете без каких-либо средств к существованию или навыков для выживания. На уроках она шла невнимательной, перестала общаться с одноклассниками, за обедом практически ничего не ела, опасаясь, что ее стошнит. «Ребенок… ребенок… ребенок» — это была единственная мысль, бившаяся у нее в мозгу.
Она здесь чужая. Она каждую минуту всех обманывает.
Лорен предполагала, что новость разлетится по школе и начнутся пересуды, и пыталась подготовить себя к этому. «У нас есть Лорен Рибидо… бедняжка… испортила себе жизнь… погубила себя». Она не представляла, как поведут себя ребята: сплотятся вокруг нее или оттолкнут ее от себя. А еще она не могла определить, насколько это для нее важно. Отныне у нее с ними не было ничего общего. Разве ей есть дело до неожиданной контрольной или до ссоры, которую на танцах устроили Робин и Крис? Все это в далеком детстве. Лорен ощущала себя загнанной в серое пространство между миром взрослых и миром детей, и она знала, что ей уже никогда не вернуться в пусть и не очень счастливый, но по-своему безмятежный мир детства.
Даже Дэвид стал относиться к ней по-другому. Да, он все еще любил ее, она не сомневалась в этом, но иногда отдалялся от нее, уходил в свой собственный мир, и она знала, что в эти периоды он размышляет над тем, во что ему обойдется их любовь.
Он поступит правильно, как бы он ни поступил. Но это будет стоить ему Стэнфорда и всех преимуществ, которые дает этот университет. А главное, это может стоить ему юности. Он заплатит ту же цену, что уже платит она.
— Лорен?
Лорен выпрямилась. Она не сразу сообразила, что какое-то время назад склонила голову на руки, сложенные на парте.