— Что?
— Я просто… я буду скучать по тебе на каникулах. — Лорен знала, что он уезжает куда-то вместе с родителями.
— Отец назначил встречу в январе. С адвокатом. — Дэвид вздрогнул и отвел взгляд. — Насчет усыновления.
— Пусть встречается, — кивнула Лорен, понимая, что для Дэвида усыновление было бы самым простым выходом.
— Нам стоило хотя бы выслушать его. — Дэвид готов был заплакать, его не пугало даже то, что всего в нескольких ярдах от них стоят друзья. Лорен видела: ему тоже нелегко.
— Ладно, — вздохнула она, — выслушаем.
Дэвид с надеждой посмотрел на нее.
— Может, я привезу тебе колечко. В Аспене целая куча ювелирных магазинов.
— Да? — без особого энтузиазма сказала Лорен.
— Я люблю тебя, — тихо проговорил Дэвид.
Эти слова прозвучали не так, как раньше. Он произнес их невнятно, словно стесняясь. Вечером Лорен даже не могла вспомнить, как прозвучал его голос.
Энджи читала инструкцию по приготовлению ньокки с рикоттой как минимум в четвертый раз. Она никак не могла уяснить, каким образом следует использовать зубцы вилки для формирования ньокки.
— С меня хватит. — Энджи скатала тесто в длинный жгут и нарезала его на крохотные кусочки. Да, она решила научиться готовить, но это не значит, что приготовление еды должно стать смыслом ее жизни. — И так сойдет.
Она помешала соус. Дом наполнил острый аромат чеснока и помидоров. Конечно, запах не такой, как у мамы, но никто и не рассчитывал, что покупной соус будет таким же, как домашний. Остается надеяться, что сегодня никто из родственников к ней не заглянет.
Во всяком случае, пока она готовит.
Энджи занялась готовкой в терапевтических целях. Так ей всегда советовали сестры. Раньше у нее до кулинарии просто не доходили руки, а сейчас ее к этому вынудило глубочайшее отчаяние.
И поняла: никакое измельчение, нарезка и замешивание не помогают.
«Я не желаю проходить через все это еще раз. Через подъемы, спуски, одержимость».
Наверное, не надо было рассказывать Конлану о Лорен. Наверное, надо было дождаться, когда их любовь окрепнет.
Нет! Это только все ухудшило бы. Каждый из них так и продолжал бы бродить в дебрях своего одиночества. Если он не замечает произошедших в ней изменений, то это не значит, что их нет. Она-то знает, насколько другой она стала.
Ей остается одно: быть честной.
Раз или два за день Энджи ступала на путь сожаления, она почти жалела о том, что пригласила Лорен пожить у нее, однако она быстро сворачивала с этой дороги. Все-таки она была рада, что у нее есть возможность помочь девочке.
Энджи помыла пучок свежего базилика и принялась нарезать его. Кусочки налипали на лезвие ножа, и она решила дорезать остатки ножницами.