Вокруг была полнейшая тишина, которую не нарушали ни автомобильные гудки, ни ворчливые голоса ссорящихся обитателей, ни звук включенного на полную громкость телевизора. Лорен в который раз попыталась представить себе, каково это — чувствовать себя своей в таком поселке. В «Маунтенере», конечно, никто не переживал из-за задолженности по квартирной плате и не ломал голову над тем, где взять денег, чтобы заплатить за электричество. Она знала: если человек начинает свой жизненный путь отсюда, у него одна дорога — к богатству, и нет ничего, чего бы он не смог достичь.
Она свернула на дорожку, ведущую к дому Хейнзов. По обеим сторонам ее росли розы, и Лорен на мгновение почувствовала себя принцессой из сказки. Примыкавший к дому участок освещался множеством невидимых фонариков.
Лорен постучала в массивную дверь красного дерева.
Дэвид открыл почти сразу, и она решила, что он увидел ее в окно.
— Ты опоздала, — сказал он, улыбаясь и обнимая ее прямо на крыльце, не заботясь о том, что их могут увидеть соседи.
Лорен хотела остановить его, сначала войти в дом и закрыть дверь, но, едва он начал целовать ее, она тут же обо всем забыла. Он всегда так действовал на нее. По ночам, лежа в своей кровати и думая о Дэвиде, тоскуя по нему, она пыталась разобраться в себе и в своих чувствах и понять наконец, почему она так реагирует на его прикосновения. И находила единственное объяснение этому: любовь. А что еще может привести абсолютно нормальную, разумную девушку к мысли, что солнце скатится с небосклона и весь мир погрузится во тьму, если ее возлюбленный не поцелует ее?
Она обняла его за шею и улыбнулась. Их ночь еще не началась, а сердце ее уже трепетало от предвкушения, душу переполняло ликование.
— Здорово, что ты пришла. Если бы предки были в городе, мне пришлось бы наврать маме с три короба, чтобы провести с тобой ночь.
Лорен попыталась представить эту жизнь, когда кто-то — мама, например, — ждет возвращения домой своего ребенка и волнуется за него.
А вот в семействе Рибидо даже надобности во вранье не было. Мать заговорила с Лорен о сексе, когда ей едва исполнилось двенадцать. «Тебя будут уговаривать, — сказала она, прикуривая очередную сигарету. — И в тот момент это будет казаться тебе отличной идеей». Он бросила на туалетный столик пачку презервативов и предоставила Лорен самой принимать решения. Она считала, что, выдав презервативы, она тем самым исполнила свой родительский долг. Для Лорен не устанавливались никакие ограничения, она могла приходить домой и уходить из дома когда хотела, и если она вообще не приходила ночевать, это оставалось незамеченным.