— Она назвала меня молодым человеком, — пояснил Колин. — Для нее я, наверное, действительно еще молод, но все равно приятно.
— Но ты же действительно еще молодой, — насмешливо заверила она мужа. — Одеться так просто и отправиться в обычный магазин. Неудивительно, что леди обозналась.
Маркиз любезно открыл ей дверцу.
— Помнится, ты обещала симпатичному служащему на чай…
От этих насмешливых слов по телу Белинды пробежала волна мучительной дрожи, а потом Колин все-таки позволил ей захлопнуть дверцу.
Стоя в дверях, Колин наблюдал за Белиндой, улыбающейся девятилетней дочери его кузена.
Дафни стояла у мольберта, а Белинда пыталась ее подбодрить, показывая, как можно улучшить рисунок. Одна из пустовавших комнат на третьем этаже по соседству с той, что обычно служила детской, превратилась в художественную студию и мастерскую. Для этого деревянный пол застелили холстом и сняли с окон шторы, чтобы они не мешали лучам утреннего солнца проникать внутрь.
Всего здесь было полдюжины детей, одетых в измазанные краской халаты поверх обычной одежды. Одни из них внимательно разглядывали предметы, которые пытались изобразить, другие неподвижно замерли перед мольбертами. Истербридж узнал десятилетнюю дочь главного конюха, правнука экономки и семилетнюю сестру Дафни, Эмилию.
Как только Белинда убедилась, что у ее мужа и у здешних слуг есть маленькие родственники, она сразу же захотела устроить для них художественную мастерскую. Эти уроки рисования быстро завоевали популярность. Во всяком случае, все Гранвилы моложе двенадцати лет просто влюбились в Белинду. А Софи даже согласилась помогать вести уроки.
Колин засунул руки в карманы. Белинда пока еще не заметила его присутствия и вела себя свободно и раскованно. Маркиз решил воспользоваться такой редкой возможностью и понаблюдать за женой.
Оделась она просто — в джинсы и вязаный топик бледно-лилового цвета. Узкие джинсы соблазнительно обтягивали привлекательную попку, но, к сожалению, халат скрывал все прочие прелести. Волосы убраны в простой хвост, а несколько выбившихся прядок обрамляют лицо…
Колин почувствовал, как все внутри его напрягается.
Дафни проказливо улыбнулась, а Белинда в ответ лишь рассмеялась. Девушка наконец-то оказалась на своем месте, краска и смех — вот ее родные стихии. Она спокойна и расслабленна. Но в следующую же секунду Белинда подняла голову и, поймав на себе взгляд Истербриджа, замерла на месте.
Колин, здороваясь, насмешливо приподнял уголки губ.
Глядя на девушку или ловя на себе ее взгляд, Истербридж просто не мог не вспоминать, как он целовал в Лас-Вегасе эти соблазнительные алые губы, гладил атласные бедра и нежный животик…