А про себя подумал: «Ой, лукавлю — это же называется сумасшествие, или белая горячка, либо и то, и другое вместе».
— А величай меня просто: царь. Морской царь.
«Отлично», — подумал Садко. — «Именно царя мне в голове и не хватало». Но вслух сказал другое:
— Если дашь мне совет, как быть, то буду играть для тебя, хоть целую неделю.
— А что же ты не спросил бессчетную золотую казну? — удивился царь и заколебался в воздухе, словно, дым на ветру.
— Так лучше уж самому заработать, нежели у Царя выпрашивать.
— Верно, — сказал мираж. — Какие сложности?
Садко, как мог, в двух словах, описал свою проблему, которая для него самого, вдруг, стало более понятна.
— А ты побейся об заклад на то, что лучше всего умеешь делать, — сразу же предложил Царь. — Не о музыке я говорю, а о том, что можно руками потрогать и глазами увидать. Понял?
— Понял, — обрадовался Садко, которому действительно стало ясно, что и где нужно делать.
— Не могу дольше с тобою разговаривать, — сокрушенно заметил мираж. — Тяжело дается это. Но ты приходи на бел-горюч камень, тогда мы все тебя услышим и порадуемся твоему искусству.
— Кто это — мы?
— Еще условие: окажешься в теплых морях, жду тебя к себе. Сам обещал неделю играть, — игнорируя вопрос, сказал Царь, заколебался и рассыпался на маленькие облачка тумана.
Садко еще постоял в задумчивости, посмотрел в озеро, потом подобрал с берега маленький камешек и бросил его прямо в туман. Тот булькнул в воду, отчего проснулся пес Жужа и начал с хрустом потягиваться.
— Ну, что — пошли домой? — спросил его Садко. — Нас ждут великие дела.
Собака в ответ пару раз вильнула хвостом, и они пошли в Новгород.
К Ярицслэйву на прием попасть было трудно: слишком многим людям приходилось объяснять суть вопроса. Все эти люди хмурились с солидным выражением лица и не решались принять какое-то решения.
— Да вы скажите ему, что Садко пришел, предложение у меня к нему, от которого трудно отказаться.
Музыкант, проговорив возле озера вслух свою ситуацию, понял, откуда ветер дует. В реальность Морского Царя он все-таки верил с трудом. Даже несмотря на то, что бел-горюч камень сам по себе сдвинулся к воде почти на полшага.
— Какое-такое предложение? — выспрашивали князьи люди.
— Вот ему-то и скажу, — упорствовал лив. — А не доложите ему — пеняйте на себя.
Лишь только к вечеру вопрос решился: его ввели в залу, где уже порядком наполнившийся брагой Ярицслэйв ужинал со сподвижниками. С первой их встречи после собачьей свары князь мало изменился. Разве что нос стал еще более хищным, похожим на клюв.