— Приветствую тебя, князь, — сказал Олаф. — Что это за безобразие у тебя творится?
— Все под контролем, конунг, — пожал плечами тот. — Поспорили с мальчишкой, а он упертый оказался, проигрывать не умеет.
— Стало быть — выиграл?
— Да пес его знает, разве дело-то в этом?
— Ну, просвети, в чем же? — поинтересовался Олаф.
— Поганец он — вот в чем, — не особо эмоционально заявил князь. — Не будет ему жизни в этом городе. Уж я расстараюсь, поверь мне.
— Что это за мальчишка, против которого князь встает?
— А вон тот, с синяком под глазом.
Олаф посмотрел на Садко и кивнул ему, подзывая поближе. Лив неохотно поднялся, стараясь держаться подальше от Ярицслэйва. Конунг оглядел его с ног до головы и спросил:
— Чего делать умеешь?
— Да вот, три Рыбы Золото-перо поймал на спор. А по жизни я — музыкант.
— Музыкант? Мать моя женщина! — то ли удивился, то ли обрадовался Олаф. — А сыграй всему честному народу что-нибудь.
Последние слова он произнес достаточно громко, чтоб все расслышали.
— Сыграй, Садко! — сразу же подхватили люди в толпе.
— Покажи свое искусство! — пробасил Сампса, тряхнув волосами.
Садко в растерянности развел руками — инструмент отсутствует, на чем же играть?
Ярицслэйв хлопнул в ладоши, и тот дядька, что в красной рубахе с топором на плече, неожиданно откуда-то из-за спины вытащил новенькое кантеле. Палач оказался с музыкальными наклонностями.
Садко проверил строй, слегка подтянул струны под свой слух и запел, перебирая пальцами по ладам:
— Я был Богом прошлую ночь.
Я отыскал дорогу и выбежал прочь.
Богом стать просто, если уже невмочь
И не над чем плакать, дом покидая в ночь.
Но оказалось, даже тогда,
Когда дороги света ведут в никуда,
И даже когда под ногами блестит вода
Бог просто не может странником быть всегда.
[106]Народ проникся, захлопал руками. Ярицслэйв сплюнул: срамота, вот чигане с барабанами — это круто.
— Молодец! — одобрительно сказал Олаф. — Действительно — музыкант. Впрочем, вернемся к нашим баранам: кто перед кем виноват?
А оказалось, никто ни перед кем не в ответе. Русы, хоть и изрядно помятые и побитые, куда-то расползлись. Тетка с мужичонкой — тоже. Садко оскорбил своим поведением князя, тот в ответ ему фингал под глаз нарисовал. Сампса и Мика — так какой с них спрос? Сегодня они в Новгороде, а завтра уже ушли по своим делам. Убитых, вроде бы не видать. Покалеченных — тоже. Зато народ развлекся перед рабочим днем. Или — вместо рабочего дня. Все в норме.
Когда все стали расходиться, то Садко первым делом пошел сказать спасибо своим защитникам.