. Люди на нем жили богатые, по местным понятиям состоятельные. Отсюда и резиденция царя на Иерро.
Словом, вся идеология Садка заключалась во фразе: кабы чего не вышло. Он это понимал и этого стыдился: неужели торговля и спекулянтство из него все правильное повыдавливали? Поэтому он и терялся в объяснениях своим, безусловно, товарищам. А когда не знаешь, что сказать, то пытаться — хуже некуда. Неискренне получается и несколько нечестно. Вот такие вот качели…
— Давайте, присядем, что ли, — сказал музыкант, вновь усаживаясь на камень, на котором был до появления земляков.
Зараза вежливо отошла к какому-то кусту и принялась его ощипывать самым великосветским образом: сохраняя практически полную неподвижность, шевеля исключительно своими губами. Ей на шею только аристократической манишки не хватало.
Биарм, подавая пример, расположился возле Садко, подложив под себя дорожную сумку. Илейко тоже не позволил себя долго упрашивать. Один лишь Мишка отчего-то чувствовал себя не то взволнованным, не то подавленным: чужое здесь все, непонятное. Погладил по шее лошадь, но та встряхнула головой, не отрываясь от своих листочков: не мешайте, гражданин хороший.
Последняя встреча с Садком едва не закончилась для лешего печально. Угораздило его на зиму в город податься, да не в простой город, а в Новгород. Не сам, конечно, подался, любовь повлекла. Лешие очень охочи до женского роду-племени. Даже головы теряют.
Дама, потерявшая всю радость жизни, неожиданно ее обрела в виде чрезвычайно галантного и обходительного мужчины, как-то в лесу во время грибного сезона подсевшего возле нее на пенечке. Грибов было много, корзина полнилась, глаз всегда находил нового «красавца» с коричневой шляпкой и белой ножкой. Уже и нести стало невмоготу, а бросить — никак. Присела женщина, уголком платочка слезы вытирает, да горе свое лесу поет.
Так и познакомились с Михаилом, тот корзину помог до дома донести, а потом пришел в гости, а потом еще и еще раз. А потом пришла зима, и он остался у женщины. Вместе с Михаилом неожиданно пришел достаток: все-то у него получалось, а игра в карты — лучше всего. Много начал выигрывать загадочный постоялец, деньги в дом приносит, подарки разные. Но не может счастье длиться бесконечно: оно либо в жизнь достойную воплощается, либо лихом оборачивается.
Как-то раз после святок пришел к ним в дом Садко — богатый гость, весь запыхался, пот со лба течет. Меня, говорит, Омельфа Тимофеевна послала: беда к вам идет. Стал постояльца искать, а тот как раз печки протапливает — морозно на улице.