Все дни, что партизанили на Лансароте Садко с кампанией, со всех островов вывозились к Тенерифе люди. Обычно это делали под покровом ночи, чтоб, не приведи Господь, с кораблей каким-нибудь особо подлым дальнозорким зрением не разглядели. Илейко все рвался к товарищам на помощь, особенно прознав от Эйно Пирхонена, что к ним примкнул старый друг рыцарь Стефан, волшебным образом приплывший на корабле инквизиторов. Но сила и опыт Нурманина требовалась здесь, на островах. К тому же не следовало перегружать камень-портал. О таком способе перемещения, скрепя сердце, поведал назначенным командирам ополчения сам Морской Царь. А куда деваться-то?
Увидев вошедшего Садко и двух незнакомцев, Владыка гуанчей нахмурился: в последнее время визиты чужаков всегда оборачивались неприятностями. Он уже знал историю появления Дюка и Василия, но не испытывал от этого особой радости и теплых чувств.
— Так вот вы какие, прибывшие с инквизиторами? — как водится у царей, поздоровался он.
— То, что мы прибыли с ними, вовсе не означает, что мы за них, — ответил Буслай, которому намек не пришелся по душе.
— Не время препираться, — спокойно заметил Стефан. — Ответь мне, Царь, откуда вы прибыли на острова, прозванные вами «Канары»?
Верховный гуанча внимательно посмотрел на Дюка, словно пытаясь познать ход его мыслей.
— Ты мне скажи, — наконец, сказал он.
— Хорошо, — ответил рыцарь. — Местные жители именовали ту землю «Рутенией», что вблизи Руана.
Царь вздрогнул, телохранители напряглись, Эйно Пирхонен изумленно заморгал, а Васька почесал за ухом. Только Садко не удивлялся: он помнил давешний вопрос Царя, на который тот искал ответ. Вот и нашел.
— Если ты имеешь, что мне передать, то прошу тебя, назови мое имя, — Владыка гуанчей выглядел очень взволнованно. Казалось, от слов рыцаря зависела дальнейшая судьба если не всего человечества, то всех островитян — это точно.
Стефан задумался: имя Царя ему никто не говорил. Да и местные жители никогда не обращались к нему так, называя только титул. Если это тайна, то зачем он просит ее раскрыть? В мире тысячи имен, поди, угадай! Среди этой тысячи только одно должно что-то значит, только то, что имело связь с прошлым, что служило кодовым словом.
— Тебя зовут Хольдер, — сказал Дюк.
Царь вытер испарину, проступившую на лбу. Рука его ощутимо дрожала.
— Нам пора? — наконец, спросил он.
— Да, — ответил Стефан. — Вам пора.
Больше не было произнесено ни слова, Владыка гуанчей вышел из залы. За ним никто не последовал, включая телохранителей. Все как-то подавленно молчали, будто подсмотрели что-то, не предназначенное для их глаз. Дюк не пытался объясниться, к нему с вопросами никто не подходил, даже старались смотреть в другую сторону.