— Нет. — Я искренне наслаждался ситуацией. Хоть что-то хорошее можно будет вспомнить об этом вечере. — Академическая гребля, бывший мастер спорта. Доволен, Георгич?
— Нет, — ответил волчара, — недоволен. То, что твой босс не любит нашего брата, я знаю. И даже знаю почему. Наверно, ваша служба безопасности единственная в своем роде. Только бывшие сапоги, спортсмены и менты. Даже своих будущих телохранителей господин Проскурин отправляет в Англию на курсы IBA. Зря, в девятке много грамотных специалистов, рядом с которыми ибовцы и их ученики не смотрятся. Не хочешь брать на работу, так они могли бы щенков натаскать. Так, о чем это я? — спохватился пенсионер. — Вечно ты, Роман, мне зубы заговариваешь. Продолжу, — пенсионер отпустил мою руку, — ты бывший спортсмен, но видно, что ты служил. Ты не просто портянки на ноги себе наматывал в стройбате, а был офицером. Иногда в твоих словах это проскальзывает. А вот род войск я определить не могу. Ты не десантник, не спецназовец, не пехотинец, имеешь отношение к… Стоп, я понял. Морская пехота?
— Да, — улыбнулся я. — Подполковник, честь имею представиться, бывший старлей черных бушлатов или беретов, уже не помню, как правильно себя обозвать.
— Нечестно ты себя ведешь, Роман, — покачал головой пенсионер, — я ведь о тебе ничего не узнавал у своих бывших коллег. А ты вон как изгаляешься над стариком.
— То-то у этого старика жена моложе его на двадцать лет и вполне довольна жизнью.
— Вот и я об том же.
— Работа такая, Георгич, — пожал я плечами. — Нужно знать, с кем дело имеешь. Лет через тридцать я и сам с удовольствием начну разгадывать загадки, а теперь на это нет времени. Парня-то не сильно ушибли. — Я посмотрел на выбрасываемого из дверей клуба очередного поклонника Жанны Кирилловны.
— Нет, пока не сильно, — ухмыльнулся пенсионер, — в кармане у него нашли кокс, и это не наша подстава. Сейчас мои ребятишки на улице ему еще добавят и сдадут вызванным ментам. Вот скотина, ведь знает же, что здесь не притон, а все равно полез. Ладно. — Георгич демонстративно отвернулся от входной двери, за которой уже исчезли силуэты двух его парней. — А почему ушел? Ты ведь идейный, и наверняка твой отец служил, чувствуется в тебе косточка.
Не знаю, почему я ответил, не знаю. Может быть, потому, что этот волкодав вызывал во мне искреннюю симпатию, а может, потому, что все уже прошло. Костер погас, а уголь давно превратился в пепел.
— Потому что когда я Родину защищал, то лишился тыла, Георгич. А насчет отца ты ошибся. Он не служил, здоровье не позволило, а вот дед, прадед и прапрадед служили. Прямо как в фильме «Офицеры».