– Ты, помнится, данные на него и на его рабочих записывал, – напомнил начальник штаба. – Поделись, а я прямо сейчас официальный запрос отправлю. Потом, у меня есть в кабинете телефон одного человека из университета в Махачкале. Тоже преподаватель. Может, он телефон профессора найдет. Попробую, в любом случае надо собирать информацию.
Капитан молча вытащил записную книжку, нашел страницу с последними записями и переписал на чистый лист бумаги данные на рабочих экспедиции. Сведения о профессоре Шереметев держал в памяти и записал уже без записной книжки. Майор Коваленко сложил лист вчетверо и ушел с ним так же быстро, как появился.
– Через пять минут вернусь, – пообещал на ходу уже с порога. – Если командир приедет, пусть меня подождет.
Командир отдельного отряда спецназа ГРУ подполковник Веремеев не спешил вернуться в расположение, и Шереметев снова придвинул к себе незаконченное письмо. Вообще-то, капитан плотно дружил с компьютером, даже говорил как-то, что ему проще печатать, чем писать какие-то документы от руки. Но сейчас печатать он не желал. Печатный текст всегда обезличен и холоден в сравнении с рукописным текстом, а письма хотелось написать теплые, человеческие.
Шереметев успел написать всего десяток строчек, как вернулся майор Коваленко:
– Не было командира? Ну и ладно. Могу еще новостями поделиться, если не возражаешь.
– Не возражаю, товарищ майор. – Капитан со вздохом убрал недописанное письмо в верхний ящик рабочего стола, к двум уже написанным письмам, и сложил руки на столе, на манер прилежного первоклассника.
– Я послал в ФСБ в Махачкалу официальный запрос по спутникам Идрисова. Как только будет ответ, кодировщик доложит мне текст. Сюда принесет. И еще я дозвонился до своего знакомого преподавателя. Он мне, можно сказать, жизнью и свободой обязан еще с прошлой командировки и потому расстарался, нашел мне и домашний, и сотовый телефоны профессора Идрисова. И хотя он не с биологического факультета, но кое-что о нашем профессоре знает и, как сам сказал, хорошую характеристику ему дать не рискнул бы. Самое главное что. Идрисов не дагестанец по национальности, а чеченец. А чеченцы с дагестанцами время от времени спорят по поводу главенства на Северном Кавказе. Это против россиян они порой готовы объединиться, но друг к другу тоже относятся не лучшим образом. Может быть, характеристика профессора Идрисова вызвана как раз этими соображениями, пока не берусь судить. Но отдельные факты из биографии нашего профессора тоже привлекают внимание. Когда в Чечне к власти пришел Дудаев, Исмаил Эльбрусович уехал в Грозный. Каким-то образом ему удалось войти даже в ближайшее окружение чеченского президента, впрочем, не надолго. Потом, по слухам… Чтобы быть объективным, мой информатор так и сказал – «по слухам»… Значит, по слухам, Идрисов работал вместе с Шамилем Басаевым и Хаттабом. Что делал у них, откровенных бандитов и террористов, кандидат биологических наук, он тогда еще не был доктором и профессором, остается загадкой. Но оба, опять же по слухам, весьма ценили его. Для нас этот факт может оказаться очень важным и заставляет присмотреться к фигуре Идрисова внимательнее. Ты уже знаешь, наверное, что три человека из банды эмира Борзова так и не были обнаружены «краповыми», а мы пропустили через перевал как раз троих, так что положение весьма сложное. Что касается профессора – это весьма темная личность. Знаешь, по какой теме он защищал докторскую диссертацию?