– По какой? – спросил Шереметев. – Красные волки?
– Гораздо интереснее. Влияние гипнозом на животных. Телепатические методы общения между человеком и животным. И защищался не в Махачкале, а в Лондоне. У него, кстати, есть «вид на жительство» в Великобритании и квартира не где-нибудь, а на улице Пикадилли[2], что говорит о состоятельности профессора. А при современных зарплатах преподавателей вузов это нонсенс. Но не вопрос его состоятельности нас должен волновать, а тема диссертации. Очень интересная тема.
– Да, помнится, я дома случайно попал в Интернете на материал о гипнозе животных, – согласился капитан, понимая, к чему ведет разговор начальник штаба батальона.
– Владение таким гипнозом дает большие результаты. Хотя лично у меня правдивость материала вызвала тогда сомнение. В Интернете многое могут понаписать. Всему верить – дураком станешь. Так вы, товарищ майор, думаете, что Идрисов с помощью гипноза натравил красных волков на нашу засаду?
– Я могу считать только тогда, Григорий Владимирович, когда у меня на руках будут конкретные факты. Пока же я ничего считать не могу, я могу только предполагать. А предполагать можно даже самое невозможное, потому что случилось именно почти невозможное. Солдаты погибли при странных обстоятельствах. Но даже если профессор действительно сделал это, как такое докажешь в суде? Нас на смех поднимут с таким обвинением.
Кому предназначалась последняя фраза, капитан Шереметев не понял. Он сам, как и майор, хорошо знал, что половину ситуаций, возникающих в военной обстановке, невозможно доказать в суде, поэтому такие дела обычно не доходят ни до следствия, ни до суда.
– Но самим-то нам следует разобраться. Чтобы предотвратить в дальнейшем… – заметил он.
– Следует, согласен, – прервал его майор. – Я пока не звонил профессору. Ты с ним больше общался, да и представлялся ему, тебе и флаг в руки. Только осторожно разговаривай. Не спугни…
Коваленко передвинул по столу ближе к капитану старомодный черный телефонный аппарат, какие только в армейских канцеляриях, наверное, еще и можно встретить. И капитан уже руку на трубку положил, мысленно прикидывая возможный разговор с профессором Идрисовым, как за дверью послышались «шаги командора» – так офицеры в отряде называли походку подполковника. Веремеев был силен и тяжел, и походку имел соответствующую. Но при этом в боевой обстановке умел ходить совершенно беззвучно, что часто демонстрировал своим подчиненным как приобретенный навык, которому следует обучать солдат.
– Рассказывайте, как дошли до жизни такой… – начал он. Эта его фраза обычно заменяла уставное требование доклада, и все об этом знали. Вне командировки подполковник занимал должность заместителя командира бригады спецназа ГРУ по боевой подготовке, и потому даже в отряде боевая подготовка была его коньком и больной мозолью. – Как ты, капитан, своих солдат готовил, спрашивается, если они к себе собак подпустили на такое расстояние, что те смогли напасть и уничтожить! Не могу я этого понять. Они что, спали в засаде, твои солдаты?