Над бассейнам разносились веселые возгласы, смех, визг — красавицы чувствовали себя здесь непринужденно. Головки купальщиц, то появляющиеся над водой, то исчезавшие, напоминали пузырьки на реке во время дождя.
Одна за другой подкатывали колесницы и останавливались в тени деревьев. Сойдя на прохладные плиты бассейна, прибывшие располагались живописными группами. Казалось, для них вся жизнь — наслаждение. Никому не могло бы прийти в голову заговорить здесь о деле. Мужчины, завернувшись в накидки из белой легкой материи, степенно прохаживались среди купающихся. На них сверкали жемчужные ожерелья и браслеты, у некоторых на головах гордо красовались золотые диадемы. Странно было бы увидеть в руках у кого-нибудь, меч или государственную печать — тут думали и говорили только о женщинах. И вряд ли здесь можно было встретить хоть одного человека, знакомого с тяжелым трудом.
Тем удивительней было появление старика юродивого. Словно размышляя о чем-то, он притаился в уголке — отсюда можно было незаметно наблюдать за всеми. Безобразное тело старика прикрывали лохмотья. Проходившие мимо девушки, взглянув на его отросшие грязные ногти, с брезгливой гримасой отворачивались. Для жителей Мохенджо-Даро этот человек представлялся более загадочным, чем египетские кудесники и звездочеты. Даже самые мудрые, убеленные сединами горожане, заговорив с ним, не могли побороть в себе боязни и отвращения. Отойдя в сторону, они воздевали к небу руки и в ужасе молили богиню Махамаи:
— Да не будем мы такими, о великая богиня! Да не падут наши потомки столь же низко, как его дети!
— Поглядите-ка! — сказал один из проходивших мимо юношей. — Высокочтимому Вишваджиту мало покорить весь мир[7], он хочет завоевать сердце какой-нибудь красотки! Видите, спрятался? Огня-то уж у него в сердце нет, но пепел, наверно, еще не остыл!
— У него здесь свидание! — подхватил шутку другой. — Прибежит сейчас красавица, бросится ему на шею и утешит своего сердитого возлюбленного. Волосы у него как серебро, — а что еще нужно красоткам!
Вдруг юродивый вздрогнул и поднялся на ноги. У бассейна с резким скрипом остановилась золотая колесница Манибандха, усыпанная драгоценными камнями. Вслед за ней подкатили еще две. Черный раб помог Манибандху сойти. С двух других колесниц спустились египтяне. Среди них был Амен-Ра.
Эй, Апап! — окликнул купец. В глазах его вспыхнул надменный, властный огонь; так воспламеняется на костре промасленная ткань.
— Да, господин! — с поклоном отозвался негр.
— Вели возничим подождать нас!
По знаку Апапа колесницы отъехали в сторону.