Виллибхиттур рывком освободил свою руку и отступил назад. Нилуфар гордо выпрямилась. На мгновение листву раздвинул ветер, и белки глаз египтянки зловеще засверкали в лунном свете. Она враждебно засмеялась. Но вдруг смех ее оборвался. И тогда поэт вздрогнул всем сердцем. Ему почудилось, что египтянка, околдованная светом луны, в непреодолимой страсти тянется к нему… Казалось, она вот-вот бросится к нему в объятия!..
— Что с вами, госпожа?
Нилуфар словно окаменела.
— Что с вами? — повторил так же участливо поэт, положив ей руку на плечо.
От его прикосновения Нилуфар неожиданно сникла.
— Поэт! — сказала она тихо. — Редко бывают в жизни такие мгновения, но они утоляют извечную жажду сердец…
Рука Виллибхиттура упала с ее плеча. Запинаясь, Нилуфар продолжала:
— Я люблю тебя! Через многие муки страсти прошла я, но ты ни разу не взглянул на меня с нежностью… Если ты настоящий поэт, то почему стоишь как каменное изваяние? Почему не стремишься спасти гибнущего на твоих глазах человека?..
Нилуфар опустилась на землю. Уронив голову на колени, она заплакала. Виллибхиттур растерялся. Этого он не предвидел. Что делать? Уйти? Но как оставить плачущую женщину? Ее всхлипывания звучали, как свист водяной змеи. Боль выливалась из души Нилуфар бурным ручьем — так льется по открытому желобу вода, нашедшая себе выход.
— Госпожа! Идемте туда! — нерешительно предложил поэт. — Там светло…
Нилуфар подняла глаза.
— Для меня везде теперь мрак!
Что можно было возразить ей? Только тот отличает мрак от света, чья душа еще в смятении. Счастливая, Нилуфар видела бы счастье и в темноте, а теперь для нее, покинутой, любой свет был черной могилой…
— Госпожа! Вам надо успокоиться, — сказал поэт. — Я вас провожу!
Но Нилуфар, протянув к нему руки, воскликнула:
— Иди ко мне! Ну иди же!
Это был призыв женщины, такой страстный, такой открытый!
Виллибхиттур беспомощно опустился на землю. У него кружилась голова. Нилуфар подвинулась к нему и взяла его руки в свои. Ах, какие у нее нежные, теплые, волнующие ладони!
Я люблю тебя, поэт, — проговорила она.
— Вени говорила мне то же! — прошептал Виллибхиттур.
— Но за славу поэта люблю я тебя, — снова заговорила египтянка. — Не за богатство, ведь ты беден. Мы оба брошены, отвергнуты. Но мы должны сделать свою жизнь счастливой! — Она склонилась к нему: — Виллибхиттур! Бежим отсюда!
Поэт вдруг горько рассмеялся. Нилуфар резко отстранилась.
— Чему ты смеешься, поэт?
— Что же мне еще остается? — И он снова засмеялся. — Куда мы уйдем, госпожа? Вы сейчас в гневе. Манибандх любил вас, не правда ли? А теперь на него нашло ослепление, и вы хотите отомстить ему!..