Шумерский воин подошел к Манибандху и, подняв палец, сказал:
— Высокочтимый!.. Праздник…
Шумер забыл, что он не у себя на родине, и говорил на своем наречии. Но Манибандх понял смысл его слов.
— Праздник? — спросил он, пьяно покачиваясь.
Теперь уже все, как попугаи, повторяли: «Праздник… Праздник…»
Шумерец шагнул к Тандре.
— Госпожа… Праздник…
— Скоты! — вдруг сказал Виллибхиттур. — Я ухожу!
— Останься! — попросила Нилуфар.
Но поэт быстро удалялся. Нилуфар помедлила, затем направилась к своей колеснице. Приблизившись к месту, где она оставила Хэку, египтянка услышала разговор. В ней пробудилось женское любопытство. Укрывшись за деревом, она затаила дыхание.
— Госпожа не пришла, — прозвучал голос Хэки. — Не случилось ли что-нибудь?
— Что с ней может случиться? — ответил Апап. — Помнишь, там — на берегу Нила — сына бродячего торговца. Он был такой сильный, откормленный! Ей тогда, наверное, приходилось трудней… А высокочтимый сейчас развлекается с танцовщицей — я давно замечаю, что он без ума от нее. Сама подумай, к чему молодой женщине быть в одиночестве?
— Разве Нилуфар простая рабыня?
— А чем она отличается от тебя? По мне, так ты гораздо лучше!
— Перестань шутить! Пойду поищу ее. Вдруг что-нибудь с ней случится?..
— Будет тебе! Ясно, что там происходит. Если она заметит тебя, я знаю, чем это кончится.
— Что ты знаешь?
— А то, что не сносить тебе головы!
— Но почему же? Я не раз видела ее вместе с высокочтимым.
— Ты смотрела издали, притаившись, как и положено рабыне. А если сейчас подойдешь к ним, это может стоить тебе жизни.
— Но если ты ошибаешься?
— Зачем же тогда прятаться в темноте? Здесь гораздо лучше.
Хэка молчала.
— Как они там напились! — заговорил о другом Апап. — Когда перепьются, чего только не проделывают. Знаешь, что будет с теми женщинами?
— А что?
— Вот что, — ответил Апап, целуя ее в губы.
— Хэка! — окликнула Нилуфар и вышла из-за дерева.
Оба испуганно отпрянули друг от друга.
— Госпожа! — вскрикнула Хэка. Неужели Нилуфар слышала их разговор? От этой мысли у Хэки пересохло в горле.
— Возничий! — бросила в темноту Нилуфар.
Вздохнули буйволы, заскрипела, тронувшись с места, колесница.
— Хэка! — сурово сказала египтянка. — Скажи Апапу, чтобы он шел в храм и занялся своими обязанностями.
Та раскрыла было рот, но не смогла вымолвить ни слова. Апап повернулся и пошел. Нилуфар схватила Хэку за руку.
— Ты обо мне плохо подумала?
— Что вы, госпожа! Разве я смею!
— Глупенькая! — ласково сказала Нилуфар и засмеялась. — А они все — черви. Черви!
Во дворец ехали молча; только сойдя с колесницы, Нилуфар бросила возничему: