Это было чисто философское построение, и мне, как «практику», показалось любопытным, что думают по этому поводу теоретики. Суть парадокса было довольно трудно ухватить, он даже не выглядел парадоксом до тех пор, пока ты размышлял о нем как о само собой разумеющемся факте. А суть заключалась в следующем: копия твоего «я», если бы такое копирование было возможно, переставала быть тобой уже в момент копирования. То есть с одной стороны – вроде бы «ты», а с другой – уже не «ты». Такое вот противоречие. Ты уже не мог сказать про свою копию: «Это я». Если копию уничтожат – ты остаешься в живых. И наоборот: если уничтожали тебя, ничего утешительного в том, что где-то по свету бродит твоя точная копия, для тебя не было – уж скорее наоборот…
Из того, что у копии могла быть совершенно иная, независимая судьба, получалось, что при копировании «я» из нее как бы выскальзывало. Отсюда и делался вывод, что всякое «я» неудвоимо, а значит, уникально. То есть теоретически его можно было «пересадить» на другой «носитель», но никак не скопировать. Предполагалось, что этот парадокс возникает в связи с тем, что внутренне содержание «я» бесконечно, поскольку только бесконечный объем информации принципиально невозможно скопировать. Косвенно это предположение подтверждалось тем, что именно внутренняя неограниченность сознания и обусловливала свободу воли. Правда, у меня этот парадокс вызвал совершенно противоположные подозрения: если при копировании «я» менялась его судьба, и оно таким образом «выскальзывало», то не значило ли это, что сама судьба и являлась содержанием «я», а тогда ни о какой свободе воли не могло быть и речи, так вроде?..
В любом случае это были лишь философские размышления, далекие от объективной доказательности, и, вероятно, не стоило на них особо зацикливаться, однако я подумал, что, если бы люди восприняли всерьез то, что всякая личность уникальна, а значит, по существу – незаменима, они бы… Да нет… О чем это я… Кого это вообще когда-нибудь интересовало, кроме самих «незаменимых»? Проблема, видно, в том, что для каждого незаменимо только собственное «я», и ничего тут не попишешь…
Зато у меня появилась уверенность, что мой двойник не мог быть моей точной копией, по крайней мере теоретически… В чем-то он необходимо от меня отличался…
Вечером я вернулся в свою разоренную спецназовским штурмом квартиру и застал там Ирку, старательно отмывающую кровь с кафеля на кухне. Вероятно, это была кровь красавчика Галиса. Замок на входной двери штурма, естественно, не пережил, но Ирка сказала, что уже вызвала мастера. Я рассеянно кивнул, мучительно соображая, кого или чего еще мне стоит опасаться в этой реальности… Гельмана? Вряд ли… Он сам теперь в розыске. Надеюсь, ему хватит ума оставить меня в покое.