Не получив ответа, он подошел к кровати, схватил старого капитана за седые волосы, заставив поднять голову и посмотреть ему в глаза.
— Я спросил, о чем эта книга, — произнес он отрывисто. — Будешь отвечать или начать стегать тебя кнутом, как ты поступил со мной?
— Это из истории, — пробормотал тот. — Древней истории… И приключения…
— Правда или выдумки?
— Точно не знаю. Думаю, никто этого не знает.
— История мне нравится, — сказал Оберлус, укладывая книгу на дно рундука, который он заполнял всем, что отбирал. — Мне нравятся все книги, кроме Библии… Ух ты! — воскликнул он, обрадованный находкой. — Замечательная подзорная труба! Лучшая из тех, что я видел. Пригодится, чтобы наблюдать за моими людьми.
Он внезапно умолк, словно его утомила болтовня, к которой у него не было привычки, или он неожиданно заторопился, озабоченный тем, что в трюме кто-нибудь может проснуться. Он замер, прислушиваясь, и успокоился, уловив лишь ритмичное поскрипывание деревянных частей корабля и плеск воды под кормой.
Затем взвалил тяжелый рундук на плечо, вышел из каюты и осторожно опустил рундук в шлюпку. Вернулся, заставил капитана лечь на пол, решив завладеть шерстяным тюфяком, широким и тяжелым. Скатав его, он заметил на дне кровати деревянную дверцу, закрытую на замок.
Пошарив у пленника на шее, он сорвал с нее ключ. Как он и предполагал, за дверцей оказался металлический ящик, больше чем на половину наполненный дублонами, а также французскими и голландскими монетами. Он перенес ящик и тюфяк на шлюпку и снова вернулся. Осторожно снял масляную лампу и поднес ее поочередно к занавескам, одежде и валявшимся на полу простыням, поджигая их.
Капитан следил за ним округлившимися от ужаса глазами.
— Ты что, хочешь сжечь мой корабль? — всхлипнул он. — Ты спятил?
— А ты сообразительный, — насмешливо сказал Игуана, сохраняя абсолютное спокойствие. — Скоро от «Марии Александры», судна, капитан которого приказал меня высечь, останется одно воспоминание.
— Но ведь там, внизу, сорок человек!
— Сегодня им будет уже не до смеха, — заявил он. — И единственное, что меня огорчает, — это то, что они так и не узнают, кто их отправил в преисподнюю. Пошли! — резко сказал он, помогая капитану встать. — Я хочу, чтобы ты с берега посмотрел, как твой корабль пойдет ко дну.
Он вытолкал старого капитана на палубу — ошеломленного, близкого к помешательству, — а тем временем пламя уже перекинулось на деревянную обшивку надстройки, и дым заполнил всю каюту.
Оберлус спустил капитана в шлюпку, перерезал одним взмахом тесака веревку, удерживавшую шлюпку у борта корабля, и сел на весла; шлюпка медленно отдалялась от корабля, постепенно превращавшегося в настоящий плавучий факел.